.png "Дмитрий Волков")
Все, что так или иначе относится к ИТ, в ближайшие несколько лет будет развиваться под знаком цифровой трансформации: мобильность, облака, аналитика Больших Данных, Интернет вещей, искусственный интеллект и робототехника в условиях цифровой экономики позволят получать конкурентные преимущества за счет создания новых бизнес-моделей, привлечения новых клиентов и расширения взаимоотношений с поставщиками и дистрибьюторами.
Масштабы цифровых преобразований общества удивляют сегодня даже аналитиков, настоятельно рекомендующих предприятиям трансформироваться, чтобы не вылететь из бизнеса. Согласно оценкам IDC, затраты на соответствующие технологии во всем мире с 2014 года увеличиваются ежегодно почти на 17% и достигнут к 2019 году 2,1 трлн долл., а доля предприятий, инициировавших работы по цифровой трансформации, удвоится к 2020 году с нынешних 22 до 50%. В Gartner прогнозируют, что руководителям 125 тыс. крупных компаний переход к цифровому бизнесу позволит добиться увеличения дохода на 80% к 2020 году.
По мнению отраслевых экспертов, нынешний год станет «годом цифровых преобразований», но почему именно сейчас этому уделяется столько внимания? В отличие, например, от бума доткомов и ажиотажа вокруг электронной коммерции, цифровая экономика захватывает реальный сектор экономики, а ее субъекты могут даже не владеть физическими активами, что означает невиданную до этого гибкость. Как известно, любой бизнес становится заметен на рынке, если он отличается от других своей клиентоориентированностью, инновационностью или операционной эффективностью. Достаточно иметь преимущества хотя бы по одному из этих параметров, чтобы «выстрелить» на рынке, предоставив, например, ультраперсонифицированный сервис или сделав люксовую услугу доступной массам клиентов.
Однако, по данным Forrester, только 27% предприятий имеют сегодня внятную бизнес-стратегию перехода своих предприятий к цифровому бизнесу, который, по убеждению почти 70% ИТ-директоров, несовместим ни с традиционными ИТ-процессами, ни с нынешними ИТ-инфраструктурами. Правда, как ожидают аналитики, к 2018 году стратегия цифровой трансформации появится у 67% руководителей предприятий из списка Global 2000. При этом они определяют цифровую трансформацию как непрерывный процесс адаптации предприятий к постоянным изменениям рынков и клиентов, причем последние сегодня меняются быстрее, диктуя производителям, что делать, а не наоборот, как это было совсем недавно. Цифровая трансформация ведет к размыванию граней между внутренними процессами предприятий и внешней экосистемой: клиентами, рынками, конкурентами, партнерами и регуляторами. Однако цифровая трансформация — это не столько технологии, сколько перевод на цифровые рельсы всех бизнес-стратегий во всех сегментах промышленности и рынка, и здесь предприятия поджидает множество проблем, вызванных рядом причин.
Прежде всего изменилось отношение к данным — если еще недавно ИТ-службы просили приносить им данные для обработки, то сегодня они уже не успевают толком их проанализировать. Изменился и состав данных: 80% приходится на неструктурированные массивы разнообразных сведений — и классическая аналитика в этих условиях стала напоминать археологию, которая неспособна дать бизнесу мгновенные преимущества. От применения старой парадигмы аналитики, основные инструменты которой были созданы еще в 70-е годы прошлого века, эффекта от работы с данными не будет. Нужна аналитика со скоростью бизнеса — способность «на лету» обрабатывать любые данные является обязательным условием существования в цифровом мире.
Каждое предприятие цифровой экономики — это софтверная компания, и для цифрового предприятия возможность быстро перепрограммировать свои бизнес-процессы сродни инновациям, поэтому к 2018 году штаты разработчиков в корпорациях могут вырасти вдвое. Однако и сама организация разработки подвергнется перепрограммированию, чтобы обеспечивать поддержку непрерывных изменений цифровых предприятий. Такие типичные представители цифровой экономики, как Amazon и Google, способны ежедневно делать тысячи изменений в своих программных платформах, и даже в информационных системах Сбербанка за 2015 год было сделано 27 тыс. изменений, хотя еще не так давно их вносилось по 600–800 в год. В этом году эта финансовая организация готова делать по 40 тыс. изменений, но и это несопоставимо с Amazon, разработчики которой вносят по 10 тыс. изменений в свои ИТ-платформы ежедневно.
Наконец, по-прежнему мало специалистов по данным, имеющих междисциплинарную подготовку, тогда как именно способность компаний нанимать нужных людей и расставлять их по нужным позициям будет одним из основных конкурентных преимуществ в цифровую эпоху.
Конечно, можно игнорировать предупреждения аналитиков, продолжая следить за ценами на энергоносители или курсом рубля, а между тем уже сегодня 3% ВВП даже в России формируется цифровыми предприятиями — то есть 2,2 трлн руб. поступают не от продажи углеводородов. Можно назвать и другие признаки, свидетельствующие о неизбежности цифровой трансформации: к 2018 году не менее половины всех расходов на ИТ будет связано с облаками, которые соберут в себе до 40% всех данных цифровой вселенной, а 65% всех ИТ-активов будет размещено вне периметра предприятий; к 2020 году более 30% известных сегодня ИТ-производителей уйдут в небытие, а сфера применения роботов расширится в пять раз, что подхлестнет развитие Индустриального Интернета — еще одного аспекта цифровой трансформации.
Все, что может быть оцифровано, будет оцифровано, поэтому любой бизнес в ближайшем будущем станет цифровым — он либо успешно пройдет через процессы трансформации, либо станет пылью в архивах поисковых систем. В цифровом мире нет конкуренции товаров и услуг, а есть конкуренция идей и моделей управления. В конечном счете выигрывают страны и компании, способные быстрее реализовать свою или позаимствованную у других новацию: Netflix просыпается с новой идеей, а к обеду ее уже воспроизвели известные и не очень азиатские компании.
