Фундамент современного бизнеса

Микропроцессорная революция, появление ПК, RISC-машин, популяризация концепции сетецентрических и распределенных вычислений отодвинули на задний план большие компьютеры, иначе называемые «мэйнфреймами». В то же время новый виток эволюции ИТ сейчас проходит под знаком возврата к централизации ресурсов. Концепция тонкого клиента, развитие нового поколения решений в области электронного бизнеса и управления корпоративными ресурсами, создание центров обработки данных, аренда приложений — все это заставило по-иному взглянуть на хорошо забытое старое: на платформу мэйнфреймов.

Наш редактор Руслан Богатырев встретился с весьма компетентными в данной области специалистами: Владимиром Логиновым, директором департамента больших систем IBM Восточная Европа/Азия и Михаилом Паниным, директором по развитию бизнеса компании HetNet, бизнес-партнера IBM.

Владимир Логинов, директор департамента больших систем IBM Восточная Европа/Азия: «Если я собираюсь зарабатывать деньги на аутсорсинге, я никогда бы не сделал этого на Unix-платформах»

Владимир Логинов (ВЛ): Я отвечаю в IBM за большие системы. Это прежде всего архитектура и функциональное назначение. Хотим мы того или нет, весь опыт, который был накоплен раньше, остался на «мэйнфреймах» и от них уже переходит дальше. Даже если мы возьмем ПК, тем не менее производители-то кто? Еще каких-то лет десять назад в рекламе производителей указывалось — «IBM-совместимый» и понятно, почему: что, мол, и мы не хуже.

ВЛ: Разговоры о том, что эти архитектуры умирают, начались тогда, когда в 1989 году IBM поняла на основе своих исследований, что надо уходить с биполярных технологий. С экономической точки зрения лучше сделать практически невозможно, все намеченное было достигнуто. За КМОП-технологиями будущее, поскольку это намного дешевле. Сегодняшний день показывает, и вы сами можете оценить, кто где находится. Практически все, что есть нового сегодня, пришло из мира «мэйнфреймов».

Михаил Панин, директор по развитию бизнеса компании HetNet: «Если не планировать бизнес на 3-10 лет вперед, то тогда и не нужно использовать мэйнфреймы»

Михаил Панин (МП): Я бы сказал, что в 70-80-е годы техника развивалась по следующему принципу. Был центральный процессор и было понятие подсистем: дисковые, ленточные, терминальные контроллеры и т.п. Если посмотреть на производительность, то практически все фирмы, которые производили подобную технику, делали вычислительные центры примерно по одинаковой архитектуре. Основными игроками были IBM, Hitachi, Amdahl. Даже если посмотреть на DEC VAX, конфигурация систем была примерно одинаковой. Не было того, что мы наблюдаем сейчас, когда все находится в одном корпусе. Отсюда и название «мэйнфрейм»: оно закрепилось за центральным ящиком, где находится процессор. Почему это относилось к IBM? Потому что в то время безусловным лидером таких систем была именно IBM.

Персональных компьютеров не было, сетей не было. Были хорошо развитые терминальные комплексы. Архитектурная линия S/360, S/370, S/390 постоянно развивалась. Основное ее преимущество перед другими — преемственность. Сегодня у многих заказчиков работают приложения, которые были созданы еще в 60-е годы. IBM до сих пор поддерживает операционную систему DOS, разработанную тогда (правда, сейчас она называется несколько по-другому — VSE). Мы всегда говорим о том, что самое ценное — это не железо, не операционные системы, а прикладные программы.

ВЛ: Что очень важно наряду с технологическими достижениями — так это преемственность систем. Возьмем, к примеру, крупнейшую американскую железнодорожную компанию Union Pacific. Казалось бы, очень продвинутая компания, тем не менее, работает на приложениях, которые были начаты где-то лет тридцать назад. А почему? География, инфраструктура не поменялась. Она та же. Что-то стало толще, что-то тоньше, но принципиально-то не поменялось. Поэтому они просто наращивают ее. А основа — ядро — было создано тогда, поскольку это лежало в структуре функционала, который выполняет эта индустрия.

ВЛ: То, что касается Unix, обычно называют открытыми системами. Вот до сих пор не понимаю, почему. Что, Solaris будет работать на платформе HP? Нет. Или наоборот? Но они открыты всякому. И любой мало-мальски сведущий человек может покопаться и что-то для себя выяснить. А вот с «мэйнфреймами» такой фокус не проходит. С другой стороны, я бы говорил о системах S/390 и z900 как об универсальных. Так еще в 1995 году была реализована сертификация X/Open95 на S/390. Там идут Unix-приложения. Да, их нужно перекомпилировать — архитектура другая, но они там работают. Более того, архитектура «сервер баз данных» и «клиент-сервер» может реализовываться в центре, просто в одном ящике. Вы берете «мэйнфрейм», защищаете все, что касается ваших данных, средствами архитектурными и операционными, которые есть там изначально. Что бы ни случилось, они у вас всегда есть. Во второй части того же самого ящика вы можете реализовать тот же Linux и огромное количество приложений.

ВЛ: Дело в том, что если в этой среде при выполнении приложений у вас произошла аварийная ситуация, вы буквально за несколько минут восстанавливаете работу своего приложения. Если бы у вас это было не в логическом разделе «мэйнфрейма», а на отдельной машине, для этого вам потребовались бы не минуты, а часы и даже дни.

ВЛ: Лицом систем S/390 и z900 является изначальная архитектурная многозадачность. Таким образом, чем больше задач работает, тем больше выигрывает «мэйнфрейм», потому что он делает это одновременно. И здесь важно не количество процессоров, а только производительность. Еще где выигрывают S/390 и z900? Это транзакционные задачи. При этом надо отдавать себе отчет, что «мэйнфрейм» не является лучшим инструментом для инженерных и научных расчетов. Если речь идет о вычислениях, то это не та машина. Вы можете сказать, Sun, HP, RISC-архитектуры... Да прекрасные они машины, только для чего используются? Все зависит от задачи. Вы же не будете доставку грузов осуществлять на машинах «Формулы-1».

ВЛ: Что касается моды на распределенные вычисления — это пошло от проблемы. Мода пришла позже. Речь идет об интернациональных организациях, когда, скажем, банк имеет отделения в нескольких десятках стран. Они распределены по времени. На тот момент не существовало инфраструктуры, которая могла бы позволить осуществлять синхронизованное управление с достаточной скоростью передачи информации. Не было сетей, не было каналов, которые могли бы вам обеспечить синхронизированную поставку информации, например, в банке по закрытию дня. Наша страна — тот самый пример. С Калининградом у нас насчитывается 10 часовых поясов. Как обычно делается расчет? Ставится удаленная машина. Когда наступает конец дня, подводятся результаты дневной работы, которые реплицируются в центр. Но это масса времени и ошибок из-за сбоев на линии. Тогда, на Западе, это была вынужденная мера в виду отсутствия инфраструктуры. Они были вынуждены идти на компромисс и по безопасности, и по целостности данных, и по готовности. Сейчас есть возможность технически решать это по-другому. И они пошли вперед — к «мэйнфреймам».

ВЛ: Потому что никто не пытался докопаться до корней. Потому что хотели дешево и сердито. Вспомните 80-е годы — все говорили: «возьмем персоналки и все на них сделаем». Сделали? Но это же было понятно. Есть хорошая русская пословица — семь раз отмерь, один отрежь. Она всегда верна. Более того, сейчас активно разрабатывается так называемая архитектура тонкого клиента. Что это такое на самом деле? Это возвращение к зеленому дисплею (ну пусть цвета поменялись), когда все функции обработки находятся в центре (или почти в центре). Почему?

Представьте себе, что у вас 200 разных серверов. Их надо обслуживать, все время обновлять — как операционную среду, так и приложения, поскольку ошибки постоянно обнаруживаются. Но это на каждом отдельно. А здесь все в центре. Вы провели изменения: вы должны провести их на 200, а тут вы провели ночью все изменения на одной, а на следующее утро у всех одна и та же информация. У вас нет разнородности информации с отставанием по времени. А когда пошаговый процесс, то к концу дня вы имеете ошибки. Их надо исправлять. Это лишняя работа, это лишние люди. И есть фактор непредсказуемости, поскольку такие вещи развиваются по случайному закону. При централизованном управлении (где это возможно), этого не возникает. Если вы посчитаете все затраты, то получается, что централизация — это дешевле. Практика показывает, что дорогу латать каждый месяц — это дороже, чем сделать нормально раз в три года.

ВЛ: Если у вас 20 региональных точек, и каждая управляет сама собой, то как вы во главе компании можете управлять всем? Каждый будет стараться выделиться на фоне других. Когда информацию из этих 20 точек вы сложите вместе, какое вы сможете принять решение? Неадекватное.

ВЛ: Возьмем одну из наших крупнейших сибирских компаний. Ее генеральный директор поставил во главу угла управляемость, готовность, надежность и безопасность. Они стали искать интегрированную систему управления бизнесом, включающую производство, персонал, обслуживание, материально-техническое обеспечение, кадры, финансы — одним словом, все. Когда они посмотрели, можно ли это сделать на персоналках, они поняли, что им нужно строить инфраструктуру. Иначе контроля не будет. Они пошли на западный интегрированный продукт с акцентом на «мэйнфрейм». Сначала речь шла о том, что они напишут систему сами. Но какой был ориентир? SAP. Для разработки R/3 потребовалось 15 лет и 6 тыс. человек. Есть ли такие ресурсы? Тщательно взвесив все, руководство этой компании пошло по пути внедрения уже существующего продукта. Оно перестроило компанию под этот продукт, потому что он настроен на стандарт ISO 9000. Сейчас у них достаточно много пользователей. Когда были запущены основные модули (это были 1995-1996 годы), они прежде всего консолидировали свои балансные единицы, и все платежи стали идти через штаб-квартиру. За полгода было окуплено все, что затрачено на создание системы.

ВЛ: Я вижу несколько причин. Не так у нас много грамотных архитекторов, которые могут объяснить преимущества этих архитектур. Потом — у нас практически этому не учат. А ведь в стране были самые лучшие кадры в мире по этой технике. Сейчас каждый четвертый в Силиконовой долине — выходец из России. Пол-Европы свои нужды по системным специалистам в области S/390 закрывает силами бывших россиян. Сегодня в вузах у нас этому не учат, некому учить. Сейчас у нас потихонечку возвращается обучение на S/390, z900 и только в области железных дорог. Там без «мэйнфреймов» нельзя — централизованное управление. Если каждой отдельной дорогой управлять, обязательно будет катастрофа. Нужна общая информация: кто, куда, когда и по какому пути.

МП: Решения о закупках техники принимают у нас ИТ-менеджеры. И не их вина, что они принимают решения в рамках тех представлений, которые имеют. Мы сталкиваемся с ситуацией, когда мало кто планирует свой бизнес в России на 5-10 лет. Те, кто планируют, изначально поставили цель — полный контроль над информацией. Отсюда возникает требование к надежности техники, чтобы это все было в одном месте, чтобы ни в коем случае не было разбросано, скажем, по отделениям банков. Но что происходит сейчас? Они закрывают операционный день у себя, к концу дня, и потом передают в центр. Какая банковская система в мире так работает? При нынешних-то каналах связи!

ВЛ: Давайте попытаемся понять, почему на Западе так востребованы «мэйнфреймы». Они идут не от платформы, они идут от функции. Ведь вроде бы на ПК можно все дешево и быстро сделать? Но так не получается. Первое — нужна целостность информации. Второе — высокая защищенность. Третье — надежность ее получения — доступность тем, кому положено, тем, кому разрешено, получить в нужное время нужную информацию. Все эти факторы может обеспечить только одна существующая сейчас архитектура.

Когда кто-то из наших банкиров приезжает в западный банк и говорит: «Что это вы нам показываете, а где сервер, где все остальное?» В ответ звучит: «Так мы мэйнфреймами пользуемся. Они стоят у нас в бункере, но что на них смотреть-то? Они работают, у них своя функция». Это особая статья, потому что там лежат все наиболее жизненно важные данные. Для них первичны контроль, прозрачность, готовность. В конце концов, для них это деньги: либо заработанные, либо потерянные.

У нас нередко бывает так, что считают: не нужно контроля. А там, в первую голову речь идет не только о мониторинге, но и контроле всех потоков. Тогда у руководителя есть оперативная информация о финансовом положении организации. А это жизнь. Значит, они могут принимать правильные решения на основе правильной информации. Кроме того, достаточно много задач, которые лежат в аналитической области: анализе того, что происходит. Это касается и человеческого фактора, это касается и техники. На основе недостоверной информации вы получите неправильный результат, сделаете неверный вывод и примете неправильное решение. Это может обернуться катастрофой.

МП: Причин несколько. Одна из них — отсутствие должного финансирования государственных структур в начале 90-х. Очень сильно повлиял кризис. Второе — это сильное распространение подержанной техники. Она продается во всем мире. Но чаще всего она продается в области «мэйнфреймов». И в дополнение к новейшей дисковой подсистеме заказчики, пытаясь оптимизировать свои расходы, докупают подержанную технику. В 1993-1994 годах в Россию из разных стран хлынул не только поток подержанной техники IBM, но и нелицензионного программного обеспечения. Соответственно, развития «мэйнфреймов» у таких заказчиков не происходит. Старые процессоры не поддерживают новых функций, которые появились в новых операционных системах. Произошла дискредитация «мэйнфреймов» за счет колоссального рынка подержанной техники в России.

ВЛ: А я считаю, что это экономическая диверсия. Поскольку нового не везут, продают старье. В результате деградируют и специалисты, которые на этом работают и априори закладывается технологическое отставание. IBM не торгует подержанной техникой. Мы продаем здесь так же, как и везде — самое современное. Да, мы держим в производстве «мэйнфреймов» сразу четыре семейства. Таким образом, мы можем перевести клиента в нужную среду в зависимости от начальных вложений, которые тот может себе позволить.

ВЛ: На задачах автоматизации управления предприятиями, когда вы не уходите за рамки сотни пользователей, вы можете использовать и другие платформы. Но для этого вы должны четко просчитать, а сколько у вас будет пользователей в системе через год, два, чтобы потом не выбрасывать то, что уже купили и не переучивать людей. Поэтому нужна стратегия. Приведу пример одного из наших заказчиков. У них было всего две сотни человек, но они знали, что у них будет порядка трех тысяч, и сразу начали с «мэйнфрейма» и росли вместе с ним. Сейчас у них более 2 тыс. пользователей и самый квалифицированный персонал. Они четко знают, чего хотят. Руководитель этой компании сказал: «Я хочу в эту точку. Мы находимся здесь. Мой путь должен быть таким. Рассчитайте, как мы должны идти. Представьте мне, я должен посмотреть». Его интересовал только функционал. А сейчас он говорит: «Наша фирма международная. Я хочу нормально выглядеть на международном рынке и наши акции должны продаваться на NYSE. Они стоят тех денег, которых мы стоим». А если не знать, что будет завтра, не задумываться, жить днем сегодняшним, тогда... пожалуйста. Используйте то, что попадется под руку. Но правильнее — использовать «мэйнфрейм».