 |
Евгений Евдокименко: Николай Георгиевич, поведайте, пожалуйста, о ваших успехах на ниве коммерции.
Николай Пальчиков: Управление связи ООО «Мострансгаз» — самое крупное в структуре «Газпрома». В нашу зону ответственности входит практически вся Центральная Россия. Мы эксплуатируем 58 узлов, почти 18 тыс. км кабельных и 377 км радиорелейных линий связи. Главной нашей задачей является, конечно, обеспечение транспорта газа, но мы также оказываем на коммерческой основе услуги местной телефонной связи общего пользования и предоставления в аренду каналов связи, на что располагаем соответствующими лицензиями. В частности, на базе цифровой УПАТС Harris 20-20 мы предоставляем услуги телефонной связи 4 тыс. абонентов, проживающих в поселках Газопровод, Коммунарка и некоторых других населенных пунктах Ленинского района Московской области...
Е. Е.: Извините, что я Вас перебиваю, но о какой коммерции может идти речь, если вы оказываете услуги местной телефонной связи по тарифам предприятий электросвязи? Ведь это скорее благотворительность, чем коммерция.
Н.П.: Очень правильное замечание. Мы сами лишь недавно начали разбираться с этим вопросом. Знаете, мы до сих пор чувствуем себя если не совсем, то, по крайней мере, наполовину государственной структурой. Ведь почти 40% «Газпрома» принадлежат государству, поэтому мы до самого последнего времени были уверены, что подпадаем под антимонопольное законодательство. Ведомственная связь всегда подравнивалась под тарифы предприятий электросвязи. Считалось, что нам необходимо строго следовать правилам, устанавливаемым Министерством связи. Короче говоря, мы во многом копировали порядки, существующие в структуре Минсвязи.
Е. Е.: И что, никому в голову не приходило присмотреться к методам работы коммерческих операторов связи?
Н.П.: Со временем мы, конечно, увидели, что вроде бы формируется рынок телекоммуникационных услуг. Начали размышлять о своем месте на нем. И первое, что обнаружилось, — наше полное неумение торговать. Несколько грело душу лишь то, что так называемые «признанные» операторы еще меньше разбираются в коммерции. «Ростелеком» никогда не торговал в розницу: всегда оптом и всегда по каким-то спускаемым сверху и никому не понятным тарифам. Областные предприятия электросвязи быстрее осваиватся в рыночной экономике, но комфортно в вопросах коммерции еще никто себя не чувствует. В той же степени неумение торговать свойственно и ведомственной связи, поскольку у нас никогда не было подразделений, занимающихся продажей услуг профессионально.
Е. Е.: Я это заметил. Три дня сотрудники ИАЦ «Телекоммуникации» пытались найти на стендах «ВКСС ?99» хотя бы одного продавца услуг ведомственных сетей связи. Ничего не получилось.
Н.П.: В этом плане управление связи «Мострансгаза» недалеко ушло от других. И все же у нас три человека занимаются исключительно продажами.
К коммерции мы обратились лишь полтора года назад. Именно тогда нам стало ясно, что это самостоятельная сфера деятельности, что мы ее плохо знаем, а она требует к себе внимательного отношения. Мы поняли: надо заниматься организацией продаж. И не только тех услуг, которые можно предоставлять сейчас, но и тех, которые мы будем оказывать завтра. Я говорю не о рекламе, а именно об организации коммерческой деятельности, которая начинается с определения стратегии, границ рынка, тарифов и т.д.
Приступив к такой работе, мы поняли, что не являемся монополистами в Ленинском районе, поскольку обслуживаем в нем менее 30% телефонов. Закон же гласит: под антимонопольное регулирование подпадают те операторы, которые владеют более 30% рынка.
Е.Е.: Почему нельзя устанавливать телефон по реальной себестоимости, а доход получать за счет абонентской платы, которая, по-моему, должна превышать расходы на обслуживание на 15—20%.
Н.П.: Приведу один пример. В соседний поселок пришел альтернативный оператор, который подключился к московской сети и назначил следующие тарифы: установка — 1,5 тыс. долл., абонентская плата — 20 долл./мес., включая 100 мин трафика. Начиная со 101-й минуты — 3 цента/мин. Я полагаю, что это дикие цены, хотя объективно им нет никакого смысла работать с меньшими тарифами, так как у них всего 200 номеров.
Е.Е.: Правильно ли я Вас понял: Вы считаете, что для получения прибыли оператор вынужден назначать дикие тарифы?
Н.П.: Если у оператора маленькая номерная емкость, то да. Чем различаются условия работы на мощной и малой УПАТС? Ведь у нас тоже УПАТС, хотя и на 10 тыс. номеров, и ее эффективность несравненно выше, чем на стации с 200 номерами. Возьмите хотя бы обслуживающий персонал: и у нас, и у них в дежурной смене — один человек. А есть и много других показателей — транспорт, аренда помещения и т.д.
Е.Е.: Давайте все-таки вернемся к вашим тарифам. Вы же явно не окупаете затраты на обслуживание «коммерческих» абонентов, поэтому и не заинтересованы в наращивании абонентской базы. Отсюда — и дефицит с телефонами в той же Коммунарке.
Н.П.: Да, «коммерческие» абоненты приносят нам одни убытки. Мы сейчас подняли ежемесячную абонентскую плату до 51 руб. При этом ежемесячно платим МГТС за каждый номер 55 руб., а ведь у нас есть и другие расходы.
Кстати, еще об одной проблеме в отношениях между традиционными и альтернативными операторами. Мы «присоединились» к МГТС полностью за свой счет, сами построили оптический мост в Москву мощностью 68 Мбит/с, сами купили и установили необходимое для него оборудование. Вся абонентская сеть обслуживается нами — МГТС предоставляет только абонентскую емкость на АТС 428. Более того, получая эти номера, мы заплатили за развитие сети МГТС, т.е. возместили ее затраты на организацию дополнительных межстанционных соединительных линий, а кроме того, за так называемое включение.
После всего этого приходится ежемесячно платить за каждый номер. Есть положение о взаиморасчете по трафику. Так давайте посчитаем. Может быть, окажется, что МГТС нам должна, а не мы ей. У нас есть готовность измерять трафик, а у МГТС — нет. Я не хочу сказать, что условия МГТС неприемлемы: мы нашли возможность работать в этих рамках. Но факт неравноправных отношений налицо: невозможно добиться заключения межоператорского договора.
Есть и более острая проблема — отсутствие возможности расширить номерную емкость на экономически оправданных условиях. В перспективе эту проблему можно будет решить с помощью «Газтелекома» и его кода «477».
Е.Е.: Вы проделали огромную работу. Я знаю, что приблизительно то же самое сделали ваши коллеги из «Газсвязи» в поселке Развилка. А телефонов в Ленинском районе и во всей Зеленой зоне Подмосковья по-прежнему не хватает. Вот Вы назвали дикой цену за установку телефона, составляющую 1,5 тыс. долл. А ведь это не предел. Компания «МТУ-Информ», которая никак не может сослаться на УПАТС с малой номерной емкостью, требует за телефон в поселке Внуково того же Ленинского района 2,3 тыс. долл.
Н.П.: Мы не в состоянии предложить жителям Подмосковья телефоны в достаточном количестве, потому что не имеем возможности нормально развиваться. Чтобы положение изменилось, необходимы, в первую очередь, нормальные тарифы, которые позволяли бы оператору получать прибыль. Наверное, сейчас только в отрасли связи продолжает существовать дефицит. Это же надо, люди, готовые платить по коммерческому тарифу, не могут получить телефон! Почему-то никому не приходит в голову устанавливать цены на продукты питания, исходя из средней зарплаты или пенсии. В нашем регионе ни о каком рынке телефонных услуг говорить не приходится. Что же это за рынок, если имеется огромный спрос, а предложение практически отсутствует. Вот альтернативные операторы, которые случайно сюда залетают, и требуют таких денег, которые абсолютное большинство населения заплатить не в состоянии.
В отрасли связи у нас по-прежнему социализм — очереди, ходатаи и т.п. Все это — заслуги Минсвязи, которое все сделало для того, чтобы не допустить демонополизации рынка. Результат — в стране есть рынок всего, кроме услуг связи. Отдельные ростки, правда, пробиваются, например в сотовой связи. Монополизм проявляется прежде всего в вопросе присоединения к ТфОП. Главная причина дефицита телефонов в Подмосковье — нежелание присоединять к ТфОП.
Второй момент — куча нормативных актов. Если захочешь сделать все по правилам, то просто утонешь в переписке. Так называемых «признанных» операторов совершенно не интересует продвижение телефонной связи в те места, где ее нет или недостаточно.
Е.Е.: По-человечески их понять можно. Ведь обидно же получать с альтернативного оператора 55 руб./мес. за порт, если тот ежемесячно «гребет» за каждый номер, например, 25 долл.
Н.П.: Какие проблемы? Во-первых, у нас неполные 2 долл., а, во-вторых, давайте рассчитываться в соответствии с объемом трафика.
Е.Е.: Мне кажется, что вопросы с присоединением трудно решаются потому, что в российской отрасли связи нет арбитра.
Н.П.: Номинально арбитр есть — Минсвязи. Фактически же он подсуживает одной группе команд, «признанным» операторам. Минсвязи проводит неприкрытую политику протекционизма по отношению к «признанным» операторам. Вы почитайте статьи о ведомственной связи, написанные руководителями данного министерства! Мне, например, очень хорошо запомнилась такая фраза: «Они дернулись было на этот рынок, но что-то быстро поостыли».
Е.Е.: На пресс-конференции, посвященной открытию «ВКСС ?99», коллега из «Прайм-ТАСС» спросила присутствовавших там представителей ведомственной связи: какими они представляют себе взаимоотношения с Минсвязи? Последовало минутное замешательство (было видно, что постановка вопроса оказалась для них неожиданной), а затем Владимир Воронин из МПС ответил: «Партнерскими».
Лично мне даже трудно представить, что стало бы с тем капитаном футбольной команды, который вдруг заявил бы, что у него с судьей матча партнерские отношения. Наверное, ни капитан, ни тот судья уже больше никогда не появились бы на футбольном поле. Может быть, ведомственные связисты еще сами не понимают, какие правила необходимы на телекоммуникационном рынке, и просто не требуют от Минсвязи беспристрастности арбитра. Они до сих пор видят в нем партнера, с которым надо договариваться, торговаться, согласовывать вопросы.
Н.П.: Евгений Тимофеевич, всем понятно, что сразу ничего изменить невозможно. Мы меняемся постепенно, и надеюсь, со временем идеология Минсвязи тоже изменится. Хотя кадровая база, из которой Минсвязи черпает пополнение, заранее обуславливает необъективность этого органа государственной власти. В то же время кое-какие изменения происходят. Например, Минсвязи уже смирилось с нашим существованием, хотя и считает нас не «признанными» операторами.
Мы же в своей деятельности опираемся на следующий принцип: если планомерно и систематически продвигать те вопросы, от решения которых зависит наша работа в качестве полноценных операторов, то все можно сделать. Уж не такая непробойная эта система, чтобы нельзя было добиться результатов. Наш опыт показывает, что пробить ее можно. Ведь ухитрились же мы создать свой узел, который обслуживает 4 тыс. телефонов населения и еще столько же ведомственных. Десятитысячная станция присоединена к Москве по последнему слову техники. Вот только с московской точкой нам не повезло: АТС 428 — не цифровая. Если бы была цифра, мы бы работали по ISDN. Кроме того, эксплуатируем развитую транкинговую сеть — 1600 абонентов в Москве и Зеленой зоне.
Естественно, надо всегда иметь в виду, что коммерческие услуги являются для нас все-таки второстепенными. Сейчас, правда, в «Газпроме», проходит реорганизация. Предприятия газотранспорта становятся самостоятельными. Возможно, нам скоро предложат зарабатывать самим на жизнь.
Е.Е.: Скажите, пожалуйста, а не прозвучало ли на каких-нибудь совещаниях или конференциях, что коммерческие услуги не являются делом связистов, обеспечивающих технологическую связь? Этим могут заниматься компании типа «Лэиво», учрежденные специально для данных целей ведомствами или отдельными предприятиями, не исключено — с участием третьих фирм или инвестиционных групп, в том числе иностранных. Учредителям не возбраняется внести в уставной фонд таких телекоммуникационных компаний свободную канальную и коммутационную мощность, какое-нибудь имущество или, например, землю. Подобная практика широко распространена в Европе и Северной Америке. Например, в Германии три из четырех сотовых сетей, включая самую крупную, построены промышленниками, энергетиками и железнодорожниками.
Н.П.: Подобная структура уже создана «Газпромом», и называется она «Газтелеком». Это чисто коммерческая структура, задача которой заключается в реализации свободной канальной мощности. В частности, мы сдаем ей в аренду цифровой поток в Калужской области, и отношения у нас чисто коммерческие.
Е.Е.: У меня несколько другие данные. Как раз на выставке я беседовал с ведущими менеджером по эксплуатации «Газтелекома» Александром Кондраковым. Он «поет» все ту же песню: главная задача — обеспечение технологической связи; «Газтелеком» не собирается конкурировать с «Ростелекомом» и другими «признанными» операторами, а будет предоставлять услуги там, где обычные связисты сделать этого не могут. Я уже не говорю о том, что пока «Газтелеком» напоминает больше стройтрест, чем телекоммуникационного оператора.
Н.П.: Может быть, Вы неправильно его поняли? Действительно, сейчас «Газтелеком» занимается строительством ВОЛС Москва — Берлин, которая прокладывается для обеспечения технологических нужд газопровода Ямал — Европа. Но канальная емкость этой ВОЛС будет значительно превосходить потребности технологической связи. Эксплуатацией свободных мощностей в коммерческих целях как раз и займется «Газтелеком».
Е.Е.: Давайте поговорим о возможностях «Мострансгаза» по предоставлению в аренду каналов связи.
Н.П.: Мы обслуживаем все линии связи «Газпрома» на подходе к Москве. Они, как все у нас в России, тянутся к столице, постепенно разбухая. Например, в Саратове начинается с 12 каналов, а к нам подходят уже 3—4 системы К-60. Фактически, мы обслуживаем весь московский транзит. Наша телефонная сеть на 80% аналоговая, но полностью автоматизирована. Что же касается пропускной способности, для аналоговых участков это 12—300 каналов, для цифровых — от 2 до 34 Мбит/с. Как я уже говорил, в МГТС мы имеем канал 68 Мбит/с, а вот в центральный офис «Газпрома» на ул. Наметкина — 155 Мбит/с. Вдоль МКАД и для связи с другими офисами «Газпрома» построены РРЛС с пропускной способностью 8 Мбит/с. Кроме того, цифровые РРЛС связывают наш офис с такими городами, как Ногинск, Щелково, Зеленоград, Истра, Серпухов, Белоусово и Калуга. В 2000 г. на Белоусово и Волоколамск у нас будет канал 155 Мбит/с.
Мы также располагаем цифровыми кабельными линиями связи на участках Тула — Орел — Брянск, Путятино — Увязово — Касимов и Таганрог — Ростов. Имеется и собственная наложенная сеть передачи данных, базирующаяся на 70 маршрутизаторах Cisco серий 4500 и 2500. Для передачи данных по аналоговым линиям связи используются модемы.
Е.Е.: К кому надо обращаться, если требуется цифровой канал 64/128 кбит/с между Москвой и одним из названных Вами городов? Сколько будет стоить аренда такого канала?
Н.П.: Обращаться надо в наше Управление или его подразделения в этих городах. Сколько стоит аренда, я сейчас не скажу. Но смею утверждать: всегда договоримся. Еще не было случая, чтобы мы с кем-нибудь разошлись в цене. Например, в Орле мы предоставили на три месяца одной молодой компании каналы и место на нашей радиорелейной вышке совсем бесплатно, понимая, что у начинающего оператора нет абонентов и первое время ему просто нечем платить.
Е.Е.: А как с «последней милей»?
Н.П.: Это предмет конкретного договора и конкретного адреса.
Е.Е.: Часто ли вы беретесь за решение этого вопроса или надо обращаться к местному оператору?
Н.П.: Пока в большинстве случаев приходится обращаться к местным операторам. Наши специалисты способны решать задачу, но сейчас они в основном заняты обеспечением функционирования каналов связи. К сожалению, у нас на весь центр России приходится лишь 823 человека.
Е.Е.: Предоставляете ли вы услуги ISDN?
Н.П.: Нет. Проблема в том, что мы не имеем ISDN-выхода в московские сети. Как я уже говорил, нам не повезло со станцией МГТС, поэтому сервис ISDN предоставляется только для внутреннего использования. К ISDN-сети «Газпрома» в Московском регионе подключено 150 ведомственных пользователей. Зато всем абонентам нашей цифровой УПАТС мы можем оказывать широкий спектр дополнительных услуг. Например, благодаря наличию голосового сервера обеспечиваются услуги голосовой почты.
Е.Е.: На выставке мне говорили, что вы готовите какой-то Internet-проект.
Н.П.: Сейчас мы проектируем собственный узел доступа в Internet и IP-телефонии. Обнаружилось, что заметная часть трафика, идущего через нашу станцию, следует на серийные номера московских Internet-провайдеров. Естественно, возникла идея самим зарабатывать на доступе в Internet. Одобрение руководства уже получено. Стоит подчеркнуть, что приблизив узел доступа к пользователям и лишив их удовольствия путешествовать через аналоговые АТС МГТС, мы значительно улучшим качество и скорость соединения со Всемирной сетью. Думаю, наши абоненты смогут работать по протоколу V.90, т.е. на скоростях до 56 кбит/с.
Намечается торговать доступом не только в розницу. К нам поступают запросы от оптовых покупателей в тех регионах, где мы имеем цифровые каналы связи. Проявляют интерес даже предприятия электросвязи, ведь многие из них сейчас «сидят» на безальтернативных поставщиках, и многим это не нравится.
Е.Е.: А зачем вам нужна IP-телефония? Ведь «Газпром» имеет корпоративную телефонную сеть, и ваши подразделения пользуются, условно говоря, бесплатной междугородней связью.
Н.П.: Во-первых, наши абоненты звонят не только в подразделения «Мострансгаза» и «Газпрома». Во-вторых, весь международный трафик идет через «Ростелеком». В нашей точке мы предоставляем выход на ММТ 4 тыс. абонентов. Они платят большие деньги за междугороднюю и международную связь. Мы решили организовать желающим выход в сети IP-телефонии.
Е.Е.: Речь, конечно, идет о тех сетях, которые используют выделенные каналы, а не общедоступную Internet?
Н.П.: Естественно.Е.Е.: В заключение нашей беседы — еще один «глобальный» вопрос. Какие условия, на Ваш взгляд, необходимы, чтобы ведомства, располагающие собственной инфраструктурой связи, были заинтересованы в создании или инвестировании коммерческих операторов связи?
Н.П.: Определенного мнения по этому вопросу у меня нет. Однако я думаю, что любая компания должна иметь право вкладывать свои капиталы в отрасли, перспективные в смысле получения высокой прибыли.