Центральные банки в эпоху электронных денег: потеря былого могущества?

Не остались в стороне и представители фундаментальной экономической науки — многие из них приняли участие в обсуждении проблем, которые будут определять развитие рыночной экономики в следующем столетии. По общему признанию, влияние феномена электронных денег на эффективность денежной политики, осуществляемой центральными банками, — одна из самых актуальных тем в финансовых исследованиях последнего времени. Именно этой проблеме было посвящено большинство докладов на состоявшейся в июле 2000 г. в Вашингтоне конференции «Будущее денежной политики и банковского дела» под эгидой департамента вице-президента по финансовому сектору Мирового банка, департамента исследований Международного валютного фонда и журнала International Finance*. Организаторы назвали свое мероприятие «конференцией предвидения», дающей возможность заглянуть на 25 лет вперед.

Цель данной статьи — анализ основных позиций, сформировавшихся в ходе дискуссии. В первой части рассматриваются причины, побудившие исследователей обратиться к данной проблеме, даются важнейшие определения, используемые участниками обсуждения, и описываются наиболее яркие современные тенденции, которые в будущем могут изменить роль и место центральных банков в экономической жизни. Во второй части представлены главные аргументы сторонников пессимистической точки зрения (полагающих, что развитие электронных денег приведет к утрате центральными банками своей роли эффективного денежного регулятора) и оптимистов (утверждающих, что в условиях информационно-технологической революции значение центральных банков для экономики сохранится, причем государство должно способствовать этому принятием определенных мер). В третьей части сформулированы выводы, выкристаллизовавшиеся на данном этапе развития экономической мысли. Автор не ставил своей целью дать исчерпывающий анализ взглядов всех ученых, принявших участие в обсуждении, и позволил себе ограничиться рассмотрением самых важных и интересных работ.

Звезда и смерть центральных банков

Инициатором дискуссии стал известный американский ученый Бенджамин Фридмэн. Его пессимизм в отношении судьбы центральных банков в эпоху электронных денег разделил Мервин Кинг. Их исследования были опубликованы в ноябре 1999 г.** и привлекли всеобщее внимание (они подробно обсуждались в Financial Times, Economist, The Guardian и т. д.). Мнение Б. Фридмэна — М. Кинга поддержали (хотя и весьма осторожно, с существенными оговорками) Бенджамин Коэн и Отмар Иссинг.* Участники же прошедшей в июле 2000 г. вашингтонской конференции, напротив, в большинстве своем выразили несогласие с данной позицией. Наиболее заметные доклады по этой проблематике были сделаны Чарльзом Фридмэном, Чарльзом Гудхартом и Майклом Вудфордом.**

Центральные банки встречают новое столетие в полном расцвете сил, — утверждают все исследователи и подкрепляют этот тезис множеством доказательств. В 1900 г. эти учреждения существовали лишь в 18 странах, сейчас — в 172***, все большее число центральных банков получает официально закрепленный независимый статус, предпринимаемые ими в рамках денежной политики шаги и высказывания руководителей привлекают пристальное внимание средств массовой информации.

Именно центральным банкам, по всеобщему признанию, принадлежит главная заслуга в успешной борьбе с инфляцией в последние два десятилетия и обеспечении, таким образом, условий для продолжительного экономического роста. В странах ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития) инфляция снизилась с 12,4% в 1980 г. до 5,2% в 1990 г. и 1,4% в 1999 г.* Проводить эффективную денежную политику в условиях низкой инфляции гораздо труднее, чем при высоких темпах роста цен, но центральные банки справились и с этой задачей. Были проведены многочисленные исследования по выяснению оптимального целевого уровня инфляции (в настоящее время считается, что этот уровень должен составлять 2–3% в год) и сделан вывод, что для уменьшения краткосрочных колебаний уровня производства и занятости крайне важно снижать инфляцию до целевого уровня не резко, а постепенно**.

Эффективность деятельности этих учреждений весьма высока — проводимые Федеральной резервной системой США объемы операций на открытом рынке не превышают 5 млрд долл. в год, но они оказывают воздействие на рынок ценных бумаг объемом почти 14 трлн долл.*** Экономисты отмечают: сегодня влияние центральных банков так велико, что фактически они могут использовать вместо операций на открытом рынке (open market operations) так называемые «операции открытых уст» (open mouth operations). Главному банкиру достаточно лишь объявить о необходимости повысить или понизить процентные ставки, и рынок все делает сам, послушно реагируя на эти заявления в нужном направлении****.

Ученые имеют единое мнение и по таким вопросам, как источник этой мощи центральных банков в развитых странах и воздействие используемых ими мер денежного регулирования на динамику цен и экономическую ситуацию в целом. Власть этих институтов основывается на их монополизме в создании денег, т. е. на уникальной возможности увеличивать или уменьшать денежную базу (см. врезку «Денежные агрегаты»), состоящую из наличности (бумажных купюр и монет) и обязательных резервов коммерческих банков в Центральном банке*****. Главным инструментом денежного регулирования является изменение центральными банками краткосрочных процентных ставок путем проведения операций с государственными ценными бумагами на открытом рынке (продажа госбумаг в рамках политики повышения ставок приводит к сокращению денежной базы и объема предоставляемых нефинансовому сектору кредитов, в результате предотвращается «перегрев» экономики — производственная активность и темпы роста цен снижаются; покупка же госбумаг с целью уменьшения ставок дает обратный эффект). Новейшая тенденция к замене резервных требований (поддержание определенного уровня средств на резервных счетах коммерческих банков в Центральном банке в зависимости от величины привлекаемых банками депозитов) на расчетные требования (поддержание определенного уровня средств на расчетных счетах коммерческих банков в Центральном банке для проведения итоговых расчетов по межбанковским платежам)****** лишь модифицирует этот монополизм, но не меняет его сути: в распоряжении центральных банков есть высокоэффективный рычаг влияния на активы, необходимые экономике для осуществления трансакций, тогда как никакие другие участники рынка этим рычагом не обладают.

И все это величие может быть поставлено под угрозу из-за происходящего в последние годы быстрого развития информационных технологий вообще и электронных денег в частности. Определение электронных денег* и их основных форм также не вызывает разногласий среди исследователей. Наиболее подробная дефиниция электронных денег дана в статье О. Иссинга: «электронное хранение денежной стоимости с помощью технического устройства, для осуществления платежей не только в адрес эмитента, но и в адрес других участников»**.

Большинство экономистов выделяют две главные формы е-денег — на базе карт и на базе сетей. Первая группа (более развитая форма цифровой наличности) — это смарт-карты (smart cards), или карты с хранимой стоимостью (stored-value cards, SVC — то же самое, что предоплаченные (prepaid) карты), или электронные кошельки (e-purses), имеющие встроенный микропроцессор с записанным на нем в результате предоплаты денежным эквивалентом. К е-наличности относятся лишь многоцелевые карты (т. е. используемые для платежей в пользу не только самих эмитентов карт, но и других торговцев).

Вторая группа — сетевые деньги (network money), которые сохраняют денежную стоимость в памяти компьютеров на жестких дисках и представляют собой различное программное обеспечение, осуществляющее перевод средств по электронным коммуникационным сетям, в том числе через Интернет***.

Ч. Фридмэн добавляет к этим двум формам еще «устройства доступа» (access devices), к которым относятся автоматические кассовые машины (automated teller machine — ATM) и системы дистанционных банковских услуг по телефону или через компьютер (home banking), однако он подчеркивает: такие е-деньги концептуально ничем не отличаются от традиционных средств платежа и не создают для центральных банков никаких новых проблем в области денежной политики****.

Считается, что со временем электронные деньги первой группы могут начать вытеснять традиционную наличность и чеки, тогда как электронные деньги второй группы придут на смену кредитным картам, а также возьмут на себя расчетные функции в обход центральных банков.

Самые известные примеры электронных денег на базе карт — Mondex и Visa Cash, но вовсе не их должны бояться центральные банки (эмитенты и плательщики по этим картам — банки, и основа хранимого и перемещаемого с их помощью денежного эквивалента — банковские депозиты, успешно регулируемые, как было указано выше, центральными банками). Принципиально новое явление в этой группе — карты или иные платежные средства, выпускаемые телефонными, транспортными и другими фирмами, т. е. небанками, и принимаемые к оплате как эмитентами, так и другими компаниями (например, карты Управления городского транспорта Нью-Йорка или карты некоторых телефонных компаний в Японии)*. Если в будущем такие карты будут приниматься многими фирмами, то клиринг и расчеты по ним будут проводиться уже не через банки, а через бухгалтерские книги компаний-эмитентов. При этом «банковские» (т. е. поддающиеся регулированию со стороны центральных банков) деньги используются только как исходное звено стоимостной цепочки: покупатель карты платит за нее либо наличностью, либо банковским чеком. При дальнейших же трансакциях необходимость в поддержании соответствующих остатков на банковских счетах (и даже просто в информировании финансовых учреждений о совершении операций) отпадает, и, следовательно, сокращается потребность коммерческих банков в средствах, хранимых на резервных или расчетных счетах в центральных банках**.

Электронные деньги на базе сетей представлены такими системами, как DigiCash, CyberCash, NetCash, First Virtual***. До тех пор, пока сетевые деньги работают на основе принципа предоплаты, их воздействие на объем денежной базы состоит главным образом в увеличении скорости оборота денег и снижении потребности в расчетных операциях через центральные банки. В то же время Б. Коэн отмечает, что и в этой группе развиваются потенциально опасные для монополии центральных банков денежные субституты — так называемые «подарочные деньги» (gift money), используемые для приобретения товаров в Интернет-магазинах (в США — Flooz, Beenz, Cybergold; в Великобритании — iPoints). Клиенты получают эти «деньги» не после предоплаты и не на основе средств, внесенных на банковский депозит, а в качестве приза за покупку товаров/услуг у определенных входящих в ту или иную систему онлайн-торговцев. В офлайновом секторе экономики сходные формы существуют уже давно — «зеленые марки» или «клетчатые марки», выдаваемые в некоторых продовольственных магазинах, а также «наградные мили», начисляемые авиакомпаниями часто летающим пассажирам, но в киберпространстве у них есть шанс на гораздо более масштабное развитие*.

Кроме электронных денег, прогресс в области информационных технологий оказывает значительное влияние на монопольное положение центральных банков еще в одном направлении — активно развиваются системы электронных межбанковских платежей. Этому аспекту уделяют особое внимание Б. Фридмэн, М. Кинг и О. Иссинг. В настоящее время в этой сфере происходит переворот, сравнимый по значению с введением бездокументарной** формы ценных бумаг, позволившей в сотни раз удешевить процесс хранения и перевода фондовых ценностей.

Традиционным способом проведения расчетов по крупным межбанковским платежам является неттинг, — в течение операционного дня банки накапливают платежные обязательства, затем отсылают их «одним пакетом» в конце дня в расчетно-клиринговый центр, где проходит взаимозачет многосторонних обязательств и выявляются «чистые должники» и «чистые кредиторы», итоговые расчеты между которыми осуществляются путем перевода средств между резервными или расчетными счетами в Центральном банке. Такой механизм обладал ранее значительными преимуществами по сравнению с системой «валовых расчетов» с точки зрения трансакционных издержек, но имел гораздо более высокий уровень кредитного риска (поскольку накапливаемые в течение операционного дня обязательства могли существенно превысить капитал банка).

Взрывной рост мощности компьютерных и коммуникационных систем свел на нет указанные преимущества, и сделал возможным внедрение систем валовых расчетов, работающих в режиме реального времени (Real Time Gross Settlement Systems — RTGS). Эти системы уже заменили неттинг во многих странах, с их появлением системный риск банковского сектора значительно снизился. В Европейском Союзе функционируют две региональные суперсистемы, соединяющие между собой RTGS государств — членов Союза (TARGET и Euro I); в отдельных странах (прежде всего в США, где действует система CHIPS, а также в Германии и Франции) неттинг-системы трансформируются в гибридные, которые осуществляют неттинг с коротким циклом (через небольшие промежутки времени).

В целом революция в системе межбанковских платежей, с одной стороны, не привела к сколько-нибудь заметному повышению спроса банков на средства, находящиеся на резервных/расчетных счетах в центральных банках (т. е. не укрепила монопольного положения центральных банков). С другой стороны, она и не разрушила их монополизма — сегодня центральные банки сохраняют за собой роль центра окончательных расчетов. Однако если в будущем мощность компьютеров и коммуникаций позволит осуществлять мгновенную оценку кредитоспособности контрагентов в режиме реального времени, то и итоговые расчеты (как в финансовом, так и в нефинансовом секторе) смогут проводиться без участия центральных банков. Неким прообразом такой схемы может служить система двусторонних расчетов в режиме реального времени между центральными банками стран Европейского Союза (ЕС), которые не имеют расчетных счетов в Европейском Центральном Банке.

Конечно, исследователи признают, что вышеописанные тенденции пока представляют лишь потенциальную угрозу для центральных банков, ни о каком сколько-нибудь серьезном подрыве позиций этих институтов сегодня речь не идет. Так, О. Иссинг отмечает: в 1999 г. в странах ЕС действовало 19 систем е-денег, значительная их часть начала свою деятельность в 1995 — 1997 гг., но до сих пор имеют весьма ограниченное применение. Дневной оборот е-наличности в еврозоне составляет всего лишь 800 тыс. евро. В большинстве стран использование SVC-карт пока находится на экспериментальной стадии, степень же распространенности сетевых денег еще скромнее*. Экономисты называют нынешний период развития цифровых денег «младенческим»**, подчеркивают «отдаленность перспективы» и «крайне малую» вероятность их повсеместного проникновения*** и считают, что в современных условиях возможный расцвет этих денег — это «теоретическая концепция», имеющая весьма условное отношение к «практической реальности»****. И все же никто из них не отрицает, что электронные деньги обладают огромным и мало изученным потенциалом, который в будущем, получив трудно предсказуемые сейчас импульсы в виде революционных информационно-технологических решений, может превратить их в реально действующий феномен экономической жизни.

Итак, в начале XXI века для центральных банков, находящихся на вершине могущества, прозвучал первый, пока еще негромкий звонок с напоминанием: многие сотни лет общество обходилось без них, и эволюция появившихся на стыке веков электронных денег может возродить былую ситуацию. Насколько близка такая возможность и какие меры могут принять государства, желающие сохранить центральные банки в качестве органов денежного регулирования — об этом в следующей части статьи.

ОБ АВТОРЕ

Мария Грачева — к. э. н., зам. главного редактора журнала «Мир электронной коммерции», старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН, e-mail: grach@osp.ru

Основные участники дискуссии

Денежные агрегаты