Несмотря на явное многолетнее отставание в сфере электроники, сохранение неплохой системы образования оставляет некоторые надежды на восстановление былых позиций — в истории немало примеров, когда высокотехнологичные отрасли, требующие огромных капитальных вложений, поднимались даже на пустом месте, а в России и Петербурге, если говорить о микроэлектронике, оно не такое уж и пустое.
Что осталось и что делать
Существует определенный научный задел в области создания новых полупроводниковых материалов. Петербургский ученый, академик Жорес Алферов получил Нобелевскую премию за работы именно по этому направлению. Физико-технический институт им. А. Ф. Иоффе РАН, руководителем которого он являлся до 2003 года, продолжает проводить исследования по данной тематике, работает над созданием новых полупроводниковых материалов и НИИ специальных технологий. Топологию микросхем разрабатывает несколько небольших дизайн-центров. Наконец, в Петербурге находится одно из подразделений российского исследовательского центра Intel, которое занимается разработкой архитектуры процессоров.
Александр Коротков, заместитель декана радиофизического факультета по международным вопросам Санкт-Петербургского государственного политехнического университета и руководитель одного из петербургских дизайн-центров — «Центра разработки микросхем «Альфа-Кристалл», полагает, что необходимо сконцентрировать ресурсы на развитии имеющегося производства чипов в России в Зеленограде. Главное, чтобы вся производственная цепочка находилась внутри страны.
Политики нет
На государственном уровне вроде признается важность наличия собственного полноценного производства электронных компонентов, но политика в данной сфере до сих пор никак не определена. Леонид Рейман в марте 2008 года (тогда он занимал должность министра информационных технологий и связи РФ) пообещал депутатам Госдумы, что в 2009 году на базе отечественных процессоров и памяти в России будет налажен выпуск персональных компьютеров.
Однако предпосылок для налаживания подобного производства не только не было — их даже не создают. Предприятия Зеленограда заявляют о переходе от 180 нм к 130 нм, однако, по распространенному среди специалистов мнению, реально функционирует только производство чипов с нормой проектирования 350 нм. При этом Intel на недавнем форуме IDF объявила о переходе к производству по 32-нанометровому техпроцессу.
«Закупка завода у AMD позволяет выпускать лишь морально устаревшие процессоры. Это бесперспективный путь. Современные технологии нам никто не продаст. Все так запущено, что свой процессор в России может появиться только через 100 лет», — считает Божевольнов.
Можно было поддержать хотя бы отдельные направления, но существующие законы не позволяют развиваться оставшимся предприятиям микроэлектроники даже при государственном финансировании. Использование бюджетных денег предполагает обязательное проведение тендеров. Однако в сложившейся ситуации в России бывает трудно найти даже одного технологического партнера. «Именно поэтому мы предпочитаем искать финансирование за рубежом», — говорит Божевольнов.
Проблемы усугубляются еще и тем, что нет предприятий, которые могли бы стать локомотивами и потянуть за собой отрасль из глубокого кризиса. Настрой у менеджеров большинства петербургских предприятий электронной промышленности можно выразить так: «Нам нужно очень много денег, но все равно ничего не получится».
Тем не менее в других областях в Петербурге функционируют высокотехнологичные предприятия, которые вошли за последнее десятилетие в число мировых лидеров. Например, ситуация на приборостроительном заводе «Морион» в 90-х также казалась беспросветной. Однако сейчас это петербургское предприятие входит в тройку ведущих мировых производителей прецизионных кварцевых генераторов и около половины своей продукции продает в дальнем зарубежье. В случае с «Морионом» для прорыва было достаточно десятков миллионов долларов, а для создания современного производства микросхем требуется более миллиарда. Тем не менее генеральный директор предприятия Яков Вороховский считает, что проблема сейчас не в отсутствии финансирования, поскольку научно-технический потенциал России находится на достаточно высоком уровне, чтобы создавать любые производства. Проблему он видит в общем пессимизме и неверии в свои силы.