О том, почему компьютерное пиратство все еще процветает и как с ним бороться, размышляет Георг Хернлебен, директор BSA в странах Центральной и Восточной Европы, Ближнего Востока и Африки.
Действительно ли объем пиратского рынка можно приравнять к потерям правообладателей? Ведь не все, кто пользуется нелегальными программами, стали бы платить за них деньги.
Мы часто слышим этот довод. Если речь идет о домашних пользователях, пожалуй, я соглашусь с вами. Не каждый домашний пользователь, который может достать программный продукт нелегально, купил бы его. Но компаниям нужно ПО для бизнеса. Ни один архитектор не скажет: «Мне не нужна система автоматизированного проектирования».
Можно ли выделить, какая часть пиратского рынка однозначно равна потенциальному доходу разработчиков, а где вопрос спорен?
Нет. Скачиваете вы нелегальное программное обеспечение, чтобы просто отложить его и не использовать, или же нет, для нас не играет роли. Для нас важно, что пользователи нелегально скачивают продукты, которые защищены правами на интеллектуальную собственность.
Вы думаете, правообладатели выиграют, если уровень пиратства будет равен нулю? Не утратят ли они один из способов знакомить новых пользователей со своими продуктами?
Я думаю, в ближайшее время мы не сможем говорить о нулевом уровне пиратства. А пиратство — это не бизнес-инструмент, ведь из-за него отрасль теряет деньги.
Вы защищаете права правообладателей. А какие организации могут защитить пользователей от несправедливых политик лицензирования или плохого качества продуктов?
Мы защищаем не просто права правообладателей, мы защищаем закон. Законы во всех странах, включая Россию, охраняют права интеллектуальной собственности на инновационную деятельность. А что касается несправедливых политик лицензирования, то я считаю, что ИТ-отрасль доказала свою готовность пересматривать модели лицензирования и ценообразования… При этом отрасль разработки программного обеспечения — единственная, которой приходится оправдывать меры, принимаемые против факта кражи ее продуктов.
Легализация рынка происходит не только через покупку проприетарных программных продуктов, но и через установку свободного ПО. На днях крупная российская компания объявила о начале технической поддержки СПО на всей территории страны. Не считаете ли вы, что самое время вендорам проявить еще большую гибкость?
В этом отношении BSA занимает нейтральную позицию. Некоторые компании, входящие в ее состав, работают только с проприетарными продуктами, а другие члены очень активны и на рынке СПО. Рассуждения о том, использовать ли свободно распространяемые или проприетарные программы, особенно в госучреждениях, иногда носят очень догматичный характер — там чужие импортные программные продукты, а здесь свои бесплатные! Если учесть все услуги, которые нужны для внедрения СПО, то вы увидите, что оно достается совсем не даром. Нужно сравнивать стоимость, смотреть, какая программная система лучше удовлетворяет вашим требованиям. Но эти решения следует принимать исходя из технологических и экономических аспектов, а не из идеологии.
Как вы оцениваете уровень компьютерного пиратства в правоохранительных органах? Пытались ли правообладатели преследовать в судебном порядке госучреждения за нелегальное использование ПО?
Мы не ставим перед собой цель выяснять в судебном порядке, используют ли госучреждения легальное ПО. Но мы хотим, чтобы все власти спросили себя, не пора ли показать пример обществу. Мы хотим, чтобы они сказали: «Мы используем легальные программы, мы внедрили такие-то механизмы контроля и поэтому просим бизнес и конечных пользователей поступать так же».
Вы лично когда-нибудь пользовались пиратскими программами?
Мне повезло. Когда я был студентом, я работал на компьютере Atari, и программы на нем были предустановлены. Мое знакомство с Windows и другими продуктами произошло уже на работе. На 100% я не могу быть уверен, но надеюсь, что мой первый работодатель использовал только легальное ПО.
Что вы думаете о точности проведенного IDC исследования? Действительно ли уровень пиратства можно измерить? Пытались ли вы проводить подобные исследования с другими аналитическими компаниями?
В последние семь лет IDC — наш единственный партнер. У их исследования есть одно большое преимущество — оно шестое подряд и методология в нем не менялась. Поэтому для нас это отличная возможность сравнить тенденции. Европейская комиссия и Организация экономического сотрудничества и развития признают исследование IDC достоверным способом оценки уровня компьютерного пиратства. Нельзя говорить, что оно абсолютно точно. Влияет слишком большое число факторов, и рынки слишком велики. Но система IDC — это лучшее, что у нас сегодня есть. И некоторые тенденции, ставшие заметными в предыдущих исследованиях, подтвердились, хотя вначале их и подвергали большому сомнению.
В IDC утверждают, что пока не заметили, чтобы кризис отразился на уровне компьютерного пиратства. Вы также не замечаете его влияния?
Безусловно, кризис повлиял на уровень пиратства в четвертом квартале 2008 года. Мы отметили, что доход от продажи программных продуктов стал падать. Но в отношении 2009 года сложно предугадать. Конечно, все, включая ИТ-отрасль, переживают тяжелые времена. Но мы в этом видим и положительные стороны — например, распространение нетбуков или облачных вычислений. Так что будет видно к концу года.
Кроме экономических факторов, может ли высокий показатель пиратства в России быть обусловлен уровнем развития общества?
В первую очередь — уровнем развития ИТ-рынка в целом. У меня нет точных цифр, но, по-моему, в последние годы Россия была крупнейшим рынком ноутбуков в мире. Если учесть, что на всех них установлены легальные операционные системы, это внесло существенный вклад в сокращение пиратства.
Вы сказали, что в ближайшее время не произойдет полной ликвидации пиратства. Когда мы все-таки сможем ее достигнуть и что нам в этом мешает?
Очень сложно сказать. Возьмем США с традиционно низким уровнем пиратства. За последние пять лет он сократился с 22-23 до 20% — очень незначительное снижение. Поэтому, возможно, стоит смириться с фактом, что очень сложно снизить пиратство после определенного рубежа. Всегда найдутся люди, которые отыщут способ обойти закон и нарушить права на интеллектуальную собственность. Поэтому в нынешних условиях 20% — оптимальный уровень пиратства. Если вы достигнете его, я буду рад обсудить, что делать, чтобы опуститься до 0%.