После того, как в декабре 1991-го в Беловежской Пуще был подписан приговор первому в мире государству рабочих и крестьян, в течение полутора десятилетий отечественная микроэлектроника находилась в состоянии застоя. Когда же наконец Россия дозрела до инвестиций в собственные полупроводниковые производства, обнаружилось, что мир погружается в глобальный экономический кризис. В такие времена логичнее заниматься не расширением производств, а их сокращением, что и происходит сейчас в мировой полупроводниковой индустрии. А Россия, получается, по отношению к ней опять оказалась в противофазе. Разница, однако, состоит в том, что прежде у нас микроэлектроника стояла на месте, в то время как конкуренты уходили вперед семимильными шагами, а теперь Россия пытается понемногу отыгрывать упущенное.
Прошлое и настоящее
У нас бытует мнение (хотя сейчас оно, возможно, и не так популярно, как прежде), что отечественная полупроводниковая индустрия отстала от мировой окончательно и бесповоротно еще в советский период. В индустрии с этим категорически не согласны.
«У СССР были очень серьезные позиции в области микроэлектроники; это касалось не только собственно производства микросхем, но и таких областей, как материаловедение, электронное машиностроение, инфраструктура ‘чистых комнат’ и т. д. Мы уверенно занимали как минимум четвертое место в мире, имея все шансы выйти на третье и побороться за второе практически по всем показателям — в частности, по объемам производства и себестоимости продукции», — заметил генеральный директор ОАО «НИИ молекулярной электроники и завод ‘Микрон’») Геннадий Красников в интервью журналу «Открытые системы» («Возрождение: взгляд изнутри», «Открытые системы», № 6, 2008).
Красников на «Микроне» с 1981 года — прошел путь от рядового инженера до генерального директора, академика РАН и члена президентского совета по науке, технологиям и образованию. По его словам, в 1987 году перед отраслью поставили задачу ликвидировать отставание от мировых лидеров, намечались значительные по объемам инвестиции. Но к 1990 году все фактически прекратилось.
«Микроэлектроника требует огромных инвестиций — это была основная проблема в 90-е годы. В результате мы многое уничтожили — на сегодняшний день у нас нет электронного машиностроения, большие проблемы с материалами», — подчеркнул Красников.
Зеленоградские предприятия «Микрон» и «Ангстрем» считались флагманами еще советской полупроводниковой промышленности. С ними в первую очередь связывают и возрождение российской микроэлектроники. На «Микроне» в конце 2007 года запустили производство микросхем по технологии 180 нм, оснащенное новым оборудованием и полностью повторяющее технологический конвейер предприятия STMicroelectronics в городе Руссе на юге Франции. «Ангстрем» готовит к запуску линию по выпуску микросхем с проектной нормой 130 нм (оборудование приобретено у AMD; ранее оно использовалось на заводе в Дрездене). В дальнейшем оба зеленоградских предприятия планируют освоить техпроцесс с нормой 90 нм. В августе решился вопрос с участием государства в строительстве новой фабрики «Микрона», которую предполагается оснастить оборудованием для выпуска микросхем по технологиям 65 и 45 нм с использованием подложек диаметром 300 мм. Из средств Инвестиционного фонда РФ на этот проект должно быть выделено почти 27 млрд руб. По плану фабрика должна выйти на проектную мощность (10 тыс. подложек в месяц) в 2012 году. Несколько лет назад подобные масштабы инвестиций показались бы невероятными.
Проблемы или возможности?
Между тем в мировой полупроводниковой индустрии наблюдается противоположная тенденция — производства сокращаются, падают капитальные вложения. В декабре 2007 года эксперты Gartner прогнозировали, что капитальные затраты в целом по отрасли в 2008 году уменьшатся на 13,2%. Но уже в апреле был обнародован новый прогноз — 19,8%. А затем и эти цифры пришлось еще трижды пересматривать — в июле (22,4%), октябре (25,7%) и декабре (27,3%). Согласно декабрьскому прогнозу, в 2009 году тенденция сохранится, и капитальные затраты в полупроводниковой индустрии уменьшатся еще на 34,1%.
Отечественные эксперты в большинстве своем считают, что особых проблем в том, что Россия находится как бы в противофазе инвестиций в электронную промышленность, нет. Дескать, это вложения в восстановление ранее утраченных позиций. Такая точка зрения понятна — долгое время главной проблемой отечественной микроэлектроники считалось практически полное отсутствие инвестиций.
«Просто пришло время, и появились возможности для реальных инвестиций в отечественную электронную промышленность, которое, в общем-то, случайно совпало со спадом подобных инвестиций на Западе», — отмечал некоторое время назад Вадим Васильев, генеральный директор представительства NXP Semiconductors в странах СНГ и Балтии.
Может быть, наоборот, текущая ситуация создает больше возможностей для окупаемости нынешних российских инвестиций в полупроводниковые производства? В самом деле — почему нет? Считают же у нас в правительстве, что глобальный экономический кризис поможет нам решить некоторые социально-экономические проблемы. Может быть, развитие микроэлектроники — одна из таких проблем?
Глава ассоциации SEMI (Semiconductor Equipment and Materials International) Стэнли Майерс считает, что в этом вопросе нужно проявлять осторожность: «Применительно к создаваемым и уже созданным полупроводниковым предприятиям в России нужно прежде всего представлять себе их целевые рынки: будут ли в этих компаниях концентрироваться на выпуске продуктов, обслуживающих потребности внутреннего (или восточноевропейского) рынка, или они будут пытаться конкурировать с зарубежными производителями? Тот же вопрос задавался несколько лет назад в Китае, когда там начали инвестировать в полупроводниковые производства. С этим связаны некоторые болезни роста, которые пришлось пережить китайской полупроводниковой индустрии, но зато теперь мы видим, что инвестиционные программы в Китае стали лучше обоснованными. Продолжает развиваться там и цепочка поставок оборудования и материалов для полупроводниковых производств».
В SEMI считают, и не без оснований, инфраструктуру поставок оборудования и материалов ключом к успеху в производстве микросхем. Об этом говорилось, в частности, в ходе конференции SEMICON Russia, проходившей в июне (см. «Кремниевые куранты», Computerworld Россия, № 23, 2008). По части инфраструктуры у нас в последнее время наметились некоторые улучшения, связанные в первую очередь с развитием производственной базы отечественной микроэлектроники. «Сегодня мы имеем 30 компаний, осуществляющих сервисное обслуживание оборудования и обучение персонала в России, — отметил Красников. — По сути мы протаскиваем их в Россию, создавая здесь инфраструктуру для полупроводниковых производств. К примеру, для подготовки деионизованной воды мы используем технологию немецкой компании Hager+Elsasser, в работе с газами и химическими реактивами нашим технологическим партнером является французская Air Liquide. Сейчас, чтобы оценить качество воды или газа, приходится брать пробу и лететь с ней в Германию или во Францию. В России таких лабораторий пока нет, но обе эти компании рассматривают вопрос их создания».
Где искать рынок
С рынком вопрос сложнее. За рубежом часто ссылаются на китайский опыт. К примеру, президент IC Insights (компания, специализирующаяся на маркетинговых исследованиях полупроводниковой индустрии) Билл Мак-Клин склонен видеть причину трудностей китайских производителей в их ставке на бизнес-модель контрактного производства — «фаундри». В Китае, по его мнению, оказались не очень готовы к ожесточенному сопротивлению тайваньских (TSMC, UMC) и сингапурских (Chartered Semiconductor Manufacturing) компаний, уже застолбивших позиции на рынке к моменту появления на нем конкурентов из Поднебесной. А поскольку возможности китайских компаний в плане разработки микросхем уступали американским и тайваньским дизайн-центрам, их усилий оказалось недостаточно, чтобы наполнить заказами построенные фабрики.
«Поэтому если мы теперь посмотрим на российских производителей микросхем, все действительно сведется к тем рынкам, которым они адресуют свою продукцию, — продолжил Мак-Клин. — Это не рынок микропроцессоров, где безраздельно господствует Intel. Не рынок микросхем памяти, где доминируют Samsung, Hynix, Toshiba и другие. Трудно соперничать им будет и на рынке аналоговых микросхем, учитывая сильные позиции Texas Instruments, STMicroelectronics и ряда других компаний на этом рынке. Таким образом у нас остается рынок специализированных микросхем или, возможно, попытка пробиться на рынок фаундри-услуг. Но последнее должно опираться на сильный внутренний рынок разработки микросхем, а я не уверен, что он в России существует».
От фаундри-бизнеса в Зеленограде не отказываются, но и в качестве превалирующей бизнес-модели не рассматривают. В частности, как отметил Красников, на «Микроне» не строят иллюзий относительно фаундри-бизнеса: «Это очень сложный процесс, который выстраивается годами». Но где же тогда взять рынок для микросхем российского производства? Сейчас, возможно, этот вопрос стоит не так остро — объемы производства невелики. Но ведь в планах-то значится переход на подложки диаметром 300 мм и техпроцессы с нормой проектирования 90 нм и ниже, а это совершенно иной уровень инвестиций, которые необходимо оправдывать. И существенно более высокая производительность означает, помимо прочего, еще и то, что простои таких предприятий обходятся куда дороже.
Мак-Клин советует производителям микросхем, инвестирующим в расширение и модернизацию производственной базы, найти несколько бизнес-партнеров, которые помогли бы найти «точку входа» на рынок или собственно стать этим рынком. «Вот, к примеру, если бы вы убедили Apple в том, что ваше предприятие будет выпускать для них специализированные микросхемы по технологии, лицензированной у IBM, это могло бы стать хорошей точкой входа», — заявил он.
Пример, конечно, интересный, но вряд ли нечто подобное реально осуществимо, тем более — с компанией уровня Apple. Автору этих строк приходилось слышать, например, от представителей S3 Graphics, что появление у России техпроцессов с нормой 65 нм могло бы вызвать у них интерес. И, возможно, со временем этот интерес трансформировался бы в размещение заказов на производство микросхем для российского рынка. Но, во-первых, это все-таки S3 Graphics, а не Apple. А, во-вторых, одно дело — гипотетический интерес к появлению техпроцессов, совсем другое — готовность к бизнес-партнерству.
Выход, который предлагают в Зеленограде, зарубежным консультантам едва ли придет в голову (во всяком случае, никто из них его в своих комментариях не обнаружил). Выход такой — в создании рынка для микросхем отечественного производства должно участвовать государство.
«Это на самом деле главный вопрос, — подчеркнул Красников. — Должна быть заложена основа — создающиеся предприятия должны работать 24 часа в сутки без выходных, это мощные предприятия, требующие громадных капиталовложений.
Все это должно ‘отбиваться’ рынком. Исходя из этого, мы считаем исключительно важной роль государства в формировании этого рынка — различными способами (государственные программы, меры по стимулированию рынка, налогообложение, таможенное законодательство и т. д.). Это обычная мировая практика — во многих странах микроэлектроника развивалась именно так».
Кризис и экспонента
В том, что в Зеленограде считают развитие полупроводниковой промышленности задачей государственного масштаба, нет ничего удивительного. Более того, по мнению генерального директора ОАО «НИИ молекулярной электроники и завод ‘Микрон’» Геннадия Красникова, существует прямая связь между наличием полупроводниковой промышленности и независимостью государства: «Любая страна, если она хочет считать себя независимой, не может обходиться без микроэлектроники».
Тезис этот сам по себе небесспорный. Можно долго приводить аргументы «за» и «против» формальной и реальной независимости, скажем, Тайваня и Сингапура, обладающих развитой полупроводниковой промышленностью. Или же спорить о том, в каком виде она существует в Саудовской Аравии или Турции и какова при этом степень их независимости. Однако микроэлектроника действительно сильно зависит от политики, причем не только в России. К примеру, если проследить историю спадов в мировой полупроводниковой промышленности за последние три десятка лет, можно обнаружить, что многие из них по времени коррелировали с политическими пертурбациями и происходили в годы войн и революций в нефтедобывающих регионах, масштабных терактов, макроэкономических кризисов.
О циклическом характере развития полупроводниковой индустрии на волне нынешних кризисных явлений в мировой экономике говорится едва ли не чаще, чем в благополучные периоды — о ее экспоненциальном росте в соответствии с законом Мура. Между тем, еще весной 2006 года, выступая на открытии выставки SemiTech в Тайбэе, председатель совета директоров корпорации TSMC Моррис Чанг заметил, что совокупный коэффициент годового роста (CAGR) в полупроводниковой индустрии в период с 1953 года по 2000-й составлял около 16%, а после 2000 года — упал ниже 10%. Карьера самого Чанга в полупроводниковой индустрии началась в 1955 году, и ему, без сомнения, известно, что именно периоды зарождения и раннего развития отрасли были отмечены наиболее высокими темпами роста. Это в значительной степени и отражает значение CAGR для периода 1953–2000 годов. И если вычислить тот же коэффициент для периода, заканчивающегося не 2000-м, а, скажем, 2006-м или 2007 годом, разница в результатах будет не столь впечатляющей. Но это опять же не отменяет более важного наблюдения — полупроводниковая индустрия в последнее время растет не так быстро, как прежде. И видимо, эта тенденция сохранится и далее — когда, как обнадеживают в индустрии, кризис в соответствии с известными аксиомами макроэкономики сменится восстановительным ростом.
Знать бы еще, когда именно это произойдет — 2008 год мировая полупроводниковая индустрия впервые после 2001-го закончила «в минусе», и на 2009 год эксперты также прогнозируют снижение объемов продаж. Поможет ли глобальный спад России наверстать упущенное в те времена, когда, по выражению Красникова, мы вырезали у себя кусок экспоненты длиной в полтора десятка лет? Некоторые предпосылки к этому кризис, безусловно, создает. Но самое главное — не забывать о том, что в первую очередь успех российских инвестиций в полупроводниковые производства — в кризисные времена или пост-кризисные — будет определяться конкурентоспособностью отечественной микроэлектроники и величиной целевых рынков ее продукции.