Пожалуйста, говоря о Linux, не называйте его GNU», — настаивает Ричард Столлман, основатель Free Software Foundation. А еще он очень озабочен вопросом о том, будут ли люди бороться за свободу разработки и использования программ или поленятся сопротивляться производителям коммерческих продуктов.
В сентябре 1983 года вы инициировали проект GNU (GNU is Not Unix) с целью создать свободную Unix-подобную операционную систему. И с того времени являетесь ведущим архитектором и организатором этого проекта. Почему вы предприняли этот шаг? Уже в то время было понятно, что программное обеспечение становится коммерческим?
В 1983 году все операционные системы были коммерческими. Нельзя было просто купить компьютер и свободно его использовать. Коммерческое программное обеспечение разобщает пользователей и лишает их помощи. Коммерческими программами нельзя обмениваться, нельзя менять их исходный текст. Я мог свободно распоряжаться своими компьютерами, только создав другую операционную систему и сделав ее свободной. Я объявил о своих планах в сентябре 1983 года, а в январе 1984-го начал разрабатывать систему GNU.
3 февраля 1976 года Билл Гейтс написал свое знаменитое «Открытое письмо любителям», в котором он утверждал, что за программы нужно платить точно так же, как за оборудование. Вы прочитали тогда этот манифест? Какое впечатление он на вас произвел?
В то время я о нем и не слышал. Я не был любителем. Я был системным разработчиком в Лаборатории искусственного интеллекта МТИ. Меня мало интересовали 16-разрядные микрокомпьютеры, поскольку возможности машины PDP-10, которой располагала лаборатория, с емкостью памяти, эквивалентной 2,5 Мбайт, были значительно шире. Паскаль был более слабым и менее элегантным, чем Лисп, наш язык функционального программирования. А для тех вещей, от которых требовалась скорость, язык ассемблера оказывался значительно более гибким.
Я не знаю, как бы я отреагировал в то время, если бы этот меморандум попался мне на глаза. Мой опыт, полученный в Лаборатории, заставил меня высоко ценить дух совместно используемых и свободных программ, но я еще не пришел к выводу о том, что платное (коммерческое) программное обеспечение — это несправедливо. В 1976 году я не использовал никаких платных программ. Это произошло только в 1977 году, когда редактор Emacs был перенесен на платную систему с разделением времени Twenex, из-за чего коммерческое программное обеспечение начало вызывать у меня неприязнь. Потребовалось время, чтобы осознать это как этическую и политическую проблему.
Что вы думаете об интеллектуальной собственности?
Я изо всех сил стараюсь не использовать этот запутанный термин в своих рассуждениях, поскольку описывает он нечто не очень четко определенное и вводит в заблуждение. Этот термин «смешивает» законы, регламентирующие совершенно разные вопросы, так, как если бы они касались одного и того же предмета.
Авторские права существуют, и у меня есть свое мнение по поводу закона об авторском праве. Патенты тоже существуют, но закон о патентах кардинальным образом отличается от закона об авторском праве. Мое мнение по поводу закона о патентах также полностью отличается от моего мнения по поводу закона об авторском праве. Существует и закон о торговых марках, и он не имеет ничего общего с законом об авторском праве или с законом о патентах. Если вы четко себе представляете каждый из этих законов, то первым делом следует рассматривать их как три различные темы.
Если вы что-то говорите об «интеллектуальной собственности», то на самом деле пытаетесь обобщать три совершенно различных закона. Что бы вы ни сказали, это будет ошибочное обобщение: на это провоцирует сам термин. Я решил избежать этой ловушки и никогда его не употреблять.
Что для вас важнее: огромное число пользователей GNU или большое число его разработчиков?
Я благодарен обеим категориям, но ни одной не отдаю предпочтения. Мы создаем GNU не ради некоего технического триумфа или только для того, чтобы добиться успеха. Наша цель — завоевать свободу, для себя и для вас. В отношении GNU важно отметить, что он дает возможность свободно использовать компьютеры. Но я должен сделать одно предостережение. Существуют сотни вариантов дистрибутивов GNU, и почти все они содержат в себе какое-то платное программное обеспечение.
По прошествии стольких лет видите ли вы сейчас свет в конце туннеля, время, когда свободное программное обеспечение снова вернет себе утраченные позиции благодаря тому, что оно будет преобладать на серверах в следующем десятилетии?
Операторы серверов должны, конечно, иметь свободу, но компьютеры, напрямую влияющие на свободу большинства пользователей, — это компьютеры, на которых они работают. Это компьютеры, где использование свободного программного обеспечение важнее всего. Поскольку коммерческие операционные системы создаются для того, чтобы все больше ограничивать и контролировать пользователя с помощью управления «цифровыми правами», они сейчас порабощены даже больше, чем раньше. Если вы не хотите оказаться связанными по рукам и ногам, у вас один выход — перейти на свободную операционную систему.
Люди используют термины «свободное программное обеспечение» (free software) и «открытое программное обеспечение» (open software) как синонимы. Это корректно?
С точки зрения идей свободное и открытое программное обеспечение — это совершенно разные вещи. Первое — это политическое движение, а второе — модель разработки.
Движение в поддержку свободного программного обеспечения посвящено этическим и социальным ценностям. Наша цель — завоевать для пользователей свободу, сотрудничать и управлять своими собственными компьютерами. Таким образом, в отношении каждой из программ, с которой вы работаете, вы должны обладать четырьмя основными свободами:
-
Запускать ту программу, какую вы хотите.
-
Изучать исходный код и менять его, если программа делает не то, что вы хотите.
-
Распространять точные копии, когда вы того хотите, либо раздавая, либо продавая их.
-
Распространять копии модифицированных вами версий, когда вы этого хотите.
Термин «открытое» был предложен в 1988 году теми, кто не хотел произносить слова «свободное» или «свобода». Они ассоциировали свой термин с философией, которая затрагивает только ценности практического удобства.
Сторонники свободно распространяемого программного обеспечения (к каковым я себя не отношу) пропагандируют «модель разработки», в которой принимают участие пользователи, утверждая, что это, как правило, делает программное обеспечение «лучше». И когда они говорят «лучше», они имеют в виду только технический аспект. На самом деле, используя этот термин таким образом, они неявно утверждают, что важно только практическое удобство, а не ваша свобода.
Я не говорю, что они ошибаются, но они не понимают сути. Если вы пренебрегаете ценностями свободы и социальной солидарности и цените только мощные, надежные программы, вы совершаете ужасную ошибку.
То же самое происходит с Linux, код которого был выпущен в 1991 году. Люди привыкли считать Linux синонимом GNU, почти так же как Windows становится синонимом для операционной системы для ПК. Но это не одно и то же, не так ли?
Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду под словами «одно и то же». Windows — это официальное название (а не только синоним) для порабощающей пользователя коммерческой операционной системы, разработанной Microsoft. Однако Linux — это не операционная система, а всего лишь компонент таковой. Linux — это ядро: компонент операционной системы, выделяющий ресурсы машины другим программам, с которыми вы работаете. Впервые ОС Linux была выпущена в 1991 году не как свободное программное обеспечение: ее лицензия не разрешала коммерческое распространение.
В 1984 году я начал разработку системы GNU, которая должна была быть свободным программным обеспечением и тем самым давала пользователям возможность работать с компьютерами и оставаться свободными. Проект GNU предполагал настолько большую работу, что даже большинство моих друзей говорили, что это невозможно. В 1992 году система GNU была полностью завершена, за исключением ядра. (Наш собственный проект по созданию ядра, начатый в 1990 году, продвигался медленно.) В феврале 1992 года Линус Торвальдс изменил лицензию, сделав Linux свободным программным обеспечением.
Ядро Linux заполнило последний существенный пробел в GNU; сочетание GNU/Linux стало первой свободной операционной системой, которая могла работать на ПК. Эта система была выпущена как GNU с добавленным к ней Linux.
Пожалуйста, не называйте ее Linux. Если вы так говорите, это значит, что вы не доверяете главному разработчику. Пожалуйста, называйте ее GNU/Linux, делая ссылку и на то, и на другое в равной степени.
Free Software Foundation выпустила второй предварительный вариант лицензии GNU версии 3 (GPLv3). Что в ней изменилось и на что могут рассчитывать пользователи, получая эту лицензию?
Мы опубликовали официальный окончательный текст GPL версии 3 в июне, и многие программы с того времени были выпущены на ее условиях. Основная цель GNU General Public License в третьей версии такая же, как и была всегда: защитить свободу всех пользователей. Изменения сделаны в деталях.
Торвальдс, по его словам, считает, что GPLv2 — это превосходная лицензия, но при этом заметил, что «существует примерно 50 различных лицензий на открытое программное обеспечение, и с этой точки зрения GPLv3 — лишь еще одна». Сотрудничает ли Линус с вами или с GNU над созданием свободного программного обеспечения?
Тот факт, что Торвальдс сказал «открытое» вместо «свободное» говорит о многом. Я написал GNU GPL для того, чтобы защитить свободу всех пользователей всех версий программ. Я разработал третью версию лицензии для того, чтобы она работала еще лучше и для того, чтобы защититься от новых угроз.
Торвальдс сказал, что он отвергает эту цель, и вот, вероятно, почему он не оценил GPLv3. Я уважаю его право высказывать собственные взгляды, даже несмотря на то, что считаю их ошибочными. Однако, если вы не хотите утратить свою свободу, вам лучше не следовать его примеру.
Недавно в Microsoft заявили, что в свободных программах, таких как Linux, OpenOffice и некоторых программах электронной почты, нарушено 235 из ее патентов, но при этом Microsoft подтвердила, что она не намерена пока обращаться в суд. Может быть, это начало нового правового кошмара?
Патенты на программное обеспечение (в тех странах, которые оказались достаточно безрассудными, чтобы их разрешить) — это правовой кошмар для всех разработчиков. Около половины всех патентов в любой области принадлежит мегакорпорациям, что дает им полный контроль над технологией. В странах, которые разрешают патенты на программы, это происходит и в сфере программного обеспечения.
Нынешним летом корпорация Microsoft опубликовала следующее заявление: «Имеются утверждения, что распространение Microsoft сертификатов на сервисы поддержки Novell, что делается в рамках соглашения с Novell о совместной работе по обеспечению интероперабельности, требует принятия лицензии GPLv3, но мы не уверены, что такие утверждения имеют юридическую основу с точки зрения законов о контрактах, интеллектуальной собственности или любого другого закона». Они готовятся к битве?
Microsoft пытается отрицать, что ее контракт с Novell означает то, что означает. Это свидетельствует о том, что наши усилия, предпринятые с тем, чтобы GPLv3 превратила их контракт в оружие против Microsoft, принесли свои плоды. Я уверен, что Novell не согласна с Microsoft по этому пункту и заявит, что эта сделка применима к программному обеспечению, распространяемому на условиях GPLv3.
Они используют термин «интеллектуальная собственность» в пропагандистских целях. Это сделано для того, чтобы отбить у вас охоту сосредоточиться на конкретном законе, законе о патентах, который они пытаются использовать для того, чтобы запретить свободное программное обеспечение.
Вы считаете, что сообщество сторонников свободного программного обеспечения может выиграть войну против Microsoft?
Никто не знает, кто победит в этой борьбе, поскольку результат зависит от многих людей. Вы будете бороться за свободу? Вы откажетесь от Windows и MacOS, а также от другого несвободного программного обеспечения и перейдете на GNU/Linux? Или вы окажетесь слишком ленивы, чтобы сопротивляться?
Некоторые аналитики считают, что такого рода соглашение между Microsoft и Novell позитивно для потребителей и, более того, может способствовать популяризации свободного программного обеспечения. Будто бы потребители получат большую поддержку от производителей в том, что касается интероперабельности, и смогут более эффективно использовать свои приложения. Вы согласны с этими аргументами?
Это все равно что утверждать: курение табака благоприятно для вашего здоровья, поскольку поможет вам похудеть. Я не знаю, насколько их утверждение относительно популярности соответствует истине в узком смысле, но я уверен, что это неверно по сути. Не имеет значения, насколько популярным станет GNU/Linux, если он не сможет дать вам свободу. Цель, которую преследует Microsoft в сделке с Novell, состоит в том, чтобы люди боялись использовать GNU/Linux, не платя Microsoft за разрешение. Вот почему мы разработали GPLv3, чтобы обернуть их оружие против них самих.
Что же касается интероперабельности, то добиться ее очень просто — нужно, чтобы разработчики коммерческого программного обеспечения перестали этому препятствовать. Работая со свободным программным обеспечением, пользователи сами всем управляют. Пользователи хотят быть уверенными в совместимости продуктов, с которыми работают, и, когда программное обеспечение свободно, они получают то, что хотят. С несвободным программным обеспечением разработчик управляет пользователями. Разработчик разрешает интероперабельность, когда это удобно самому разработчику, а что хотят пользователи — не имеет значения.
Microsoft часто навязывает несовместимость. Сейчас, например, она проталкивает патентованный «стандарт» OOXML вместо того, чтобы поддерживать Open Document Format. В Microsoft уверены, что они настолько сильны, что могут разработать несовместимый формат, создать препятствия к его реализации другими и вынудить большинство пользователей на него перейти. Вы думаете, что пользователи действительно настолько неразумны?