Если государство хочет заняться венчурным инвестированием всерьез, ему предстоит заполнить немало пробелов в законодательстве, которые мешают работать частным инвесторам
Олег Бяхов: «Управление фондом должно совмещать компетенции международного венчурного фонда и знание локального рынка»

В Москве состоялась конференция «Инвестиционный потенциал рынка высоких технологий России», организованная газетой «Ведомости». Широко сформулированная повестка дня собрала самых разных участников: представителей государственных органов, финансовых институтов, а также самих технологических компаний.

Заместитель министра информационных технологий и связи Дмитрий Милованцев, открывший конференцию своим докладом, заявил, что на телекоммуникационном рынке наблюдается перелом тенденции: темпы роста этого рынка начинают снижаться, а структура инвестиций меняется не в пользу телефонии.

«В предыдущие годы основным драйвером роста телекоммуникационного рынка являлись компании сотовой связи, но на настоящий момент уровень проникновения сотовой связи в крупных городах превысил 100%, а в сельской местности достиг точки насыщения, — сказал Милованцев. — Аналогичные тенденции мы наблюдаем и на рынке фиксированной связи».

По словам чиновника, у сотовых компаний много свободных средств, но вкладывать они их не торопятся, поскольку желаемый уровень проникновения достигнут, а дополнительные платные сервисы потребляются слабо. Телекоммуникационная отрасль ищет новые точки роста, среди которых фиксированный и беспроводной широкополосный доступ.

Размер сегмента мобильной связи оценивается в 500 млрд. рублей, сегмент передачи данных по своим размерам в десять раз меньше. Но в нем начали работать крупнейшие телекоммуникационные игроки наподобие межрегиональных компаний «Связьинвеста». Темпы роста этого рынка сейчас соответствуют тем, что были на сотовом рынке два-три года назад, достигая 60%. Развитие широкополосного доступа стимулируется государственными программами по подключению школ к Internet или созданию пунктов коллективного доступа на почте, что приводит к созданию опорных сетей, в том числе на отдаленных территориях.

«Через некоторое время мы будем иметь совершенно иную картину не только для рынка телекоммуникаций, но и для рынка контента, для рынка внедрения информационных технологий», — подытожил чиновник.

Перетекание инвестиций из сегмента мобильной связи в сегмент передачи данных — хороший пример работы рыночных механизмов регулирования инвестиционного процесса, которые действуют практически без государственного вмешательства.

Инвестирование в технологические компании на ранних стадиях по-прежнему остается «слабым местом», как считает руководитель Департамента стратегии построения информационного общества Мининформсвязи Олег Бяхов.

Задача формирования в стране венчурных механизмов была основной при формировании венчурного фонда Мининформсвязи, который официально называется Российский инвестиционный фонд информационных и коммуникационных технологий (РИФИКТ). В бюджете 2007 года выделены средства на его создание. Государство разместит в фонде 1,45 млрд. рублей, после чего будет объявлена дополнительная эмиссия, в ходе которой частные инвесторы «размоют» государственную долю до 51%. Со временем государство и вовсе выйдет из состава участников фонда.

Максимальный размер инвестиций в одну компанию ограничен 100 млн. рублей. Как объяснил Бяхов, это сделано для того, чтобы инвесторы могли выбирать из большого количества объектов для вложений на поздних стадиях.

Он также пояснил, что государство не намерено выбирать конкретные объекты для инвестиций, и для этого в совете директоров фонда с самого начала его функционирования будут работать независимые директора, представляющие инвестиционное сообщество. При этом РИФИКТ будет каким-то образом руководствоваться результатами технологического прогноза «Российский ИТ-форсайт», который Мин­информсвязи совместно с РИО-Центром должны закончить в ближайшее время.

Стоит отметить, что идея о невмешательстве государства в инвестиционную деятельность свидетельствует о некоторой корректировке изначальной позиции Мининформсвязи, которая предполагала более жесткий контроль за фондом со стороны министерства.

Вместе с тем вопрос об управляющей компании для РИФИКТ пока не решен. По признанию Бяхова, он не знает такой управляющей компании, которая смогла бы совместить компетенции международного венчурного фонда и знание локальной специфики, а поэтому придется создавать некое партнерство. Законодательство в данной области не проработано, и если изменить его не удастся, то придется «формировать структуру путем договоренностей между российским и нероссийскими юридическими лицами».

Другое изменение, которое потребуется для непосредственной работы РИФИКТ, заключается в открытии легальной возможности инвестировать наряду с акционерными обществами в общества с ограниченной ответственностью или партнерства — организационно-правовые формы, которые больше подходят для компаний на ранних стадиях.

Единственный представитель МЭРТ на конференции, Юрий Аммосов, возглавляющий отдел развития механизмов частно-государственного партнерства, также много говорил об изменениях, которые нужно внести в законодательство, но в отношении Российской венчурной компании (РВК), или «фонда фондов», как было принято называть ее прежде.

В структуре РВК будет сформировано от 8 до 12 венчурных фондов с миноритарной долей государства под управлением профессиональных независимых управляющих компаний. Размер каждого фонда составит не более 3 млрд. рублей. Они будут вкладываться как в ИКТ, так и в другие секторы высоких технологий, например нано- или биотехнологии. Не исключено, что через три года, когда доля государства в РИФИКТ сократится до 25%, он также перейдет под управление РВК.

Аммосов выделил два существенных направления, в которых должно совершенствоваться законодательство, чтобы РВК могла нормально работать. Первое касается так называемых коммитментов, то есть обязательств инвесторов по передаче в фонды средств. Изначально планировалось, что фонды РВК будут создаваться в форме закрытых паевых фондов. Это подразумевает, что инвесторы полностью вкладывают свои средства в момент создания фонда и получают их обратно в момент его закрытия.

Но эта схема неудобна, поскольку в мировой практике при формировании фонда инвесторы лишь дают обязательства по размещению в нем определенной суммы, непосредственная же передача денег происходит, когда находится объект для инвестиций. Выход из компаний — получателей инвестиций также невозможно произвести одномоментно, поскольку венчурные инвестиции имеют очень низкую ликвидность. Эти особенности не позволяют использовать для работы РВК закрытые ПИФы, доходность инвестиций резко снижается.

«Необходимо менять российское законодательство с тем, чтобы оно соответствовало правилам и обычаям, принятым в этой сфере», — сказал Аммосов.

Второе направление касается изменения законодательства в области корпоративного управления. Венчурные капиталисты должны иметь возможность влиять на управление компаниями, в которые они инвестируют. В мире это делается путем подписания акционерных соглашений, но в российском праве в этой области существует пробел.