В случае полной реализации программы «Национальная технологическая база на период 2002-2006 гг.», к 2006 году Россия будет обладать собственной технологией электронного производства.

В конце прошлого года российское правительство в очередной раз вернулось к рассмотрению вопроса об уточнении (и, возможно, корректировке) федеральной целевой программы «Национальная технологическая база на период 2002-2006 гг.». Очевидно, что причиной этого явилось ясное понимание руководством страны истинного масштаба разрухи и склок в высокотехнологичном секторе. Ставка на «горизонтальную интеграцию» предприятий отрасли себя не оправдала, скорее, привела к ее расчленению и фактической ликвидации как единого целого.

Возвращение к вертикальной интеграции?

Похоже, власти склоняются к тому, что в рамках входящей в «Национальную технологическую базу» подпрограммы «Развитие электронной компонентной базы» должны быть сконцентрированы все финансовые, материальные, технологические и информационные ресурсы с целью развития соответствующей отрасли.

Координаторами «Национальной технологической базы» стали Министерство финансов, Минпромнауки, Росавиакосмос, Академия наук, Российское агентство по системам управления и по обычным вооружениям. Исходя из реально выделяемых финансовых ресурсов, этими организациями и определен перечень приоритетных мероприятий в сфере компонентной базы для микроэлектронных, радиоэлектронных, микроволновых, акустоэлектронных, лазерных и инфракрасных технологий.

К приоритетам также отнесены создание комплектующих устройств с высокой или сверхвысокой степенью интеграции, инфракрасных фотоприемников с высоким разрешением и широким оптическим диапазоном, компьютерное моделирование и автоматизированное проектирование производства, создание гетероструктур с квантово-размерными слоями для производства непрерывных лазеров.

Общий объем бюджетного финансирования составляет 317,5 млн. долл., из которых на НИОКР планируется потратить 72% (229,8 млн. долл.), на капитальные вложения — 26% (82,4 млн. долл.), а также предусмотреть резерв в размере 5,1 млн. долл. Для сравнения: по оценкам аналитиков из Wall Street Journal, в экономику России за последние два года было инвестировано 56 млрд. долл., а для перевода на современный уровень технологии и производства крупнейших заводов «Ангстрем» и «Микрон» требуются единовременные инвестиции в размере до 2 млрд. долл.

В случае полной реализации программы, к 2006 году Россия будет обладать собственной технологией производства. Кроме того, будет решена задача проектирования сложных функциональных блоков электронной компонентной базы. Планы, конечно, скромные, но не надо забывать, что страна имеет 10-летний период стагнации в российских научных исследованиях и почти 30-летнее технологическое отставание нынешних российских предприятий от западных компаний, перешедших на продукцию четвертого-пятого поколения. Даже Китай и Индия вплотную приблизились к этому уровню, а в России все еще не создан законченный образец четвертого поколения.

Но сейчас не на этом стоит заострять внимание, главное — начато поступательное согласованное движение вперед, причем, как видим, далеко не в благоприятных условиях, даже на отечественном рынке доля отечественной электроники — не более 6%. Пробиваться отечественным фирмам очень трудно, но продовольственные компании все же этот путь прошли.

Однако позитивные перемены в стране дают некоторую надежду. Примечательно, что государство намерено отказаться от предоставления участникам проекта — как государственным, так и частным — каких-либо льгот, от которых в наших условиях для отрасли в целом больше вреда, чем пользы.

В более отдаленном времени на развитие программы потребуется еще около 500 млн. долларов для реализации в полном объеме задач, поставленных в основах политики РФ в области развития электронной компонентной базы на период до 2010 года и дальнейшую перспективу. Приняты предложения Минпромнауки и Минэкономразвития о разработке проектов подпрограмм по восстановлению и развитию необходимого материального парка микро- и наноэлектроники — ростовых установок и зондовых микроскопов, технологий специальной металлургии, восстановления производства стратегических материалов, технологий малотоннажной химии. Эти направления должны быть введены в «Национальную технологическую базу» без промедления.

Безусловно, появление такой государственной программы — факт отрадный. Это лучше, чем ничего. Но возникает резонный вопрос: насколько эффективно будут использованы небольшие (порядка 1 млрд. долл.) средства, растянутые почти на десятилетие?

И как будет складываться судьба электроники России в рамках широко рекламируемой сейчас концепции «наука — бизнес — государство»? В российской электронике нет мощной ведущей управленческой фигуры типа Чубайса в РАО ЕЭС, Ходорковского в ЮКОСе или Миллера в Газпроме, умеющих строить и развивать большой бизнес в рамках данной концепции. Стало быть, успешный бизнес — явление всегда персонифицированное. То же касается электроники. Тем более в России. Тем более — сегодня.

«Ангстрем» — школа корпоративного лидерства

«Без электронной промышленности нет России, а без «Ангстрема» нет электроники». Так заявил Владимир Путин при посещении Зеленограда, тем самым показав, что у государства есть желание обеспечить будущее своей электроники.

ОАО «Российская электроника» (бывшее РАО), куда в качестве лидера входит «Ангстрем» (достигший, кстати, в прошлом году оборота в 36 млн. долл.), сейчас смотрится как вполне сформировавшаяся и зрелая система. Корпоративную структуру, подобную «Российской электронике», трудно найти еще где-либо в России, потому что удалось организовать действенную систему управления крупными производствами в условиях исключительно ограниченных ресурсов.

Самое главное, что сегодня в «Российской электронике» могут обеспечить российскую армию оружием, сделанным на современной отечественной электронной компонентной базе и, конечно, вправе рассчитывать на государственное финансирование разработок, связанных с национальной безопасностью. Ведь практика работы имеющихся электронных компонентов в условиях реальных военных действий в локальных конфликтах показала недопустимость того, что в составе систем управления ближнего боя, ударных систем или в средствах разведки и наведения импортная элементная база доходит до 50%.

Но ладно, война и защита стратегических объектов — дело военных. А «Российская электроника» — структура все-таки больше мирная, и здесь делают ставку на поиски крупных инновационных денег на рынке. Через некоторое время предполагается решить ближайшую тактическую задачу — осуществить эмиссию акций, 20% которых будет продано на бирже. Что само по себе хороший признак.

«Российская электроника» уже заявила о себе как об интегрированной структуре, продукция которой востребована на рынке. Корпорация имеет много «точек опоры», необходимых для устойчивости. В ее составе есть все необходимое: научные подразделения, разрабатывающие новые технологии, в том числе и наноэлектронного уровня; дизайн-студия, занимающаяся разработкой конкретных проектов, и технологический парк; производственные мощности, позволяющие изготавливать микросхемы по топологическим нормам 500 нм или бытовую, потребительскую электронику с топологическими нормами 2-3 микрона; есть сборочное производство; есть система обучения кадров в рамках основанного «Ангстремом» и Московским институтом электронной техники Колледжа российской электроники. Здесь есть, наконец, самое главное сегодня — эффективная система продаж и сервисного обслуживания готовой продукции, включающая экспортный отдел, отдел по работе с партнерами по кооперации, отдел по работе с профессиональными посредническими фирмами или лицами.

Именно через посредников удалось установить контакты с МПС, которое власти годами ругали за громадные закупки по импорту, в том числе и для идентификационных систем вагонного парка. Критики заметно поубавилось после того, как «Ангстрем» создал собственную систему идентификации вагонов, позволяющую проследить их движение на всем маршруте, и уже почти на четверть российского вагонного парка (2 млн. вагонов) были установлены отечественные идентификаторы. Заметно укрепляются таким образом определенные конкурентные позиции «Ангстрема» внутри страны, что не может не огорчать лоббистов импортных проектов. С другой стороны, конкурентный потенциал российских электронных предприятий отнюдь не мал и на внешних рынках: тот же «Ангстрем» имел до 75% рынка простых калькуляторов, часовых микросхем, микросхем для игрушек в странах Юго-Восточной Азии. Экспорт — вещь хорошая. Но проблема, однако, в том, что в России нет нормального баланса между экспортно-импортными операциями из-за все той же неразвитости внутреннего рынка электроники. В результате соотношение «экспорт/импорт» для многих отечественных предприятий доходит до 4:1, тогда как большинство электронных фирм мира половину произведенного товара продают на местном рынке. Работа с внутренними потребителями имеет очевидные выгоды: нет языкового барьера, нет географической дальности и проистекающей отсюда крайней неуправляемости ситуации, нет таможенных платежей. И уж тем более перспективна работа с крупнейшими российскими монополиями, первый опыт которой получила «Российская электроника», наладив взаимовыгодное сотрудничество с МПС России.

Сборка с олигархами

АФК «Система» в конце февраля с гордостью уведомила общественность об окончании работы по созданию своего радиоэлектронного отделения — зеленоградского концерна «Научный центр», главного конкурента «Российской электроники». С 1997 года, когда было начато создание структуры, в концерн последовательно входили ОАО «НИИ Молекулярной электроники» и завод «Микрон», «Воронежский завод полупроводниковых приборов — Микрон» (на базе бывшего советского предприятия «Электроника», Воронеж), заводы «Элакс», «Элион» и «Квант», НИИ точного машиностроения. Громко прозвучал и последний аккорд — включение в состав концерна чешского производителя телекоммуникационного оборудования, компании Strom Telecom, с годовым оборотом 31 млн. долл., 65% акций которой, принадлежащих немецкой Net Electronics, были обменяны на 10% акций «Научного центра». Теперь продукция Strom будет работать в МГТС, также контролируемой АФК.

Зеленоград очень многим представляется как своеобразная советская Кремниевая Долина, в доперестроечные времена занятая серийным производством микросхем. Собственно, она и осталась советской — те же заводы, то же оборудование (обработка кремниевых пластин диаметром 100-150 мм с лучшими топологическими нормами 5000-8000 ангстрем), только если выпускаемые ею микросхемы когда-то находили спрос в компьютерном секторе, то теперь они годятся для автомобильной электроники, калькуляторов или бытовой техники. Эта деятельность ведется в рамках программы Sitronics, в которую инвестировано свыше 3 млн. долл. Представители Sitronics говорят, что номенклатура выпускаемых изделий будет расширяться вплоть до выпуска компьютеров, мониторов и мобильных телефонов.

В прошлом, 2002 году, оборот концерна составил 100 млн. долл. В этом году планируется достичь оборота в 160 млн. долл. за счет значительного расширения номенклатуры выпускаемой продукции — производства телекоммуникационного оборудования, сборки телевизоров, компьютеров, ноутбуков, жидкокристаллических панелей, DVD-плейеров на некоторых площадках заводов концерна, хотя и из импортных комплектующих. Обидно, конечно, но наша страна интегрирована в международный рынок электронных компонентов, и ей теперь трудно избежать того, чтобы развитие производства электронной аппаратуры России не было жестко привязано к развитию той элементной базы, которая поставляется отечественным компаниям ведущими международными корпорациями. Но это делает выгодным сборочное производство, работающее на внутренний рынок, потому что монтаж оконечных полупроводниковых устройств развивается в России такими же, если не опережающими, темпами, что и за рубежом (качество сборки в первую очередь зависит от совершенства конструкции корпусов электронных компонентов). Казалось бы, наиболее эффективно развивать подобное производство на одном из лучших сборочных производств концерна — заводе «Квант», но последний пока в центре «спора хозяйствующих субъектов» — АФК и ИВК. В результате уникальное громадное предприятие, имеющее две сборочные конвейерные линии общей производственной мощностью до 1,1 млн. персональных компьютеров в год, полностью автоматизированный склад, испытательные стенды и цех с термокамерой для тестирования готовых систем, загружено всего на 17%.

На холмах «горизонтального рынка»

Возвращаясь к проблеме электронных компонентов, надо сказать, что из-за того, что микроэлектроника долгое время развивалась в известной степени стихийно, без всякого участия государства и имеет сейчас очень низкую степень капитализации, возникло большое количество фирм, которые ограничиваются уровнем прототипного производства, но хотят поднять его объемы. Пока это невозможно, потому что отсутствует программа поставок нужного оборудования для предприятий мелкого или среднего масштаба. С другой стороны, рынок российских электронных компонентов из-за нелогичной налоговой политики до сих пор видится в «серо-черных» тонах. Поэтому российские компании-производители — а их не так мало — не имеют стратегических интересов и перспектив развития. В лучшем случае отечественные компании пытаются создавать альянсы, когда появляется информация о привлекательных государственных заказах. Выходить на зарубежных партнеров тоже непросто: из небольших российских компаний самостоятельно продвигать свои интересы за пределами страны могут единицы, в лучшем случае — десятки, а остальным это не под силу. Но нет худа без добра: очень многие российские компании, работающие в области микроэлектроники, фактически являются представителями малого или среднего бизнеса, того, кстати, который, согласно заявлениям руководства страны, обязан был «вытащить» ее экономику. Да, эти фирмы пока смотрятся не очень привлекательно на фоне их зарубежных аналогов. Но зато за эти десять лет лучшие из них стали по-настоящему профессиональными командами и почти всегда интересны своими ноу-хау.

Эту элиту составляют фирмы, вышедшие на западные рынки, причем среди них есть даже стопроцентные экспортеры, у которых просто нет клиентов в России. И именно эти компании, почувствовав улучшение ситуации в стране, сейчас являются наиболее активными сторонниками работы с российскими производителями, работы на российском рынке, а не на тяжелых рынках Японии или Америки. Представители кругов малого бизнеса уверены, что становится возможным поставлять отечественному рынку законченные устройства, законченные интегрированные решения, отвечающие современному уровню. Работа на крупнейших западных рынках, совместная работа с мировыми лидерами «вымуштровала» эти команды, и теперь они, даже при работе на внутреннем рынке, просто не смогут не соответствовать мировым стандартам.

Электронная Россия

Из-за отсутствия яркого современного лидера страдает и другая федеральная программа — «Электронная Россия». Действия двух основных заказчиков, Минсвязи и Минэкономразвития, практически не скоординированы, и в результате исполнителям приходится решать проблемы взаимодействия заказчиков самим. Понятно, что в такой ситуации невозможно привести хотя бы в элементарный порядок содержание программы и мерами экономического характера снизить финансовые затраты на ее реализацию. В нынешнем году финансирование программы составит почти 44 млн. долл., а в числе приоритетных направлений значатся работы по созданию типового портала органов государственной власти для регионов и местного самоуправления, которые будут скоординированы с проектом по созданию правительственного портала. Пожалуй, из всех российских федеральных программ «Электронная Россия» является поистине уникальной, поскольку в ней в равной степени заинтересованы абсолютно все регионы. В конце прошлого года проявилась, а теперь все более укрепляется тенденция занятия российскими областями и республиками наступательной позиции, активного выдвижения ими собственных идей и инициатив. По сути дела, именно регионы России становятся движущей силой в реализации программы и, как уверены в Минэкономразвития, уже началось софинансирование «Электронной России» из региональных бюджетов.

«Силиконовые» места планеты

Silicon Hills, Техас: 1750 компаний, 115 тыс. сотрудников.

Highway 128, Бостон: 3600 компаний, 300 тыс. сотрудников.

Silicon mire, Ирландия: 10 млрд. долларов ежегодной прибыли.

Silicon plateau, Бангалор, Индия: 50 тыс. программных разработчиков, 30% всех занятых в программном бизнесе Индии, более 250 программистских компаний.

Россия: 257 компаний, 150 тыс. сотрудников.