Этапы большого пути «Электронной России»

Изменилось ли что-нибудь в понимании ситуации у заказчиков Федеральной целевой программы?

Андрей Коротков: «Можно сказать, что мы движемся от e-government к e-governance, от электронного правительства к электронному управлению»

Постепенно сошел на нет ажиотаж вокруг Internet-бизнеса, за лето немного поутих и шум вокруг ФЦП «Электронная Россия», связанный с проведением первых тендеров. Однако вскоре начнется следующий этап конкурсов. Изменилось ли что-нибудь в понимании ситуации у заказчиков программы и у Минсвязи в частности? На этот и другие вопросы корреспондента еженедельника Computerworld Россия Ирины Шеян отвечает первый заместитель министра по связи и информатизации Андрей Коротков, открывавший ежегодную конференцию CiscoExpo 02.

Мы, как разработчики ФЦП «Электронная Россия», сознательно сняли с себя ответственность за выбор конкретной программы и предложили участникам рынка самим определить, какая модель наиболее продуктивна. Роль министерства заключается в создании условий предприятиям и гражданам для использования информационных технологий, создании законодательной базы, а технологическая часть отдана на аутсорсинг. Мы не хотим спускать циркуляры сверху, необходимо, чтобы бизнес выбрал решение, а мы его сертифицировали. Если хотите «играть с государством», вы должны отвечать определенным стандартам. Конечно, можете устанавливать свои правила, но тогда не требуйте от властей каких-либо гарантий. Здесь уместна аналогия с коммерческими банками, по обязательствам которых государство не отвечает.

Да, и cейчас победители тех тендеров, где присутствует составляющая G (от government), проводят очень много времени в Минсвязи и других министерствах. Действительно, в этом случае пользователь — это государство, и ему не нужна идеальная схема, построенная в воздухе. Нужно посмотреть, что уже создано, работает, и предложить наиболее безболезненный способ перехода от неэффективных моделей к эффективным. Но идеальный вариант: построить что-то новое, не разрушив того, что есть. Это требует серьезного осмысления технологических процессов внутри самого министерства, такую работу не сделать без участия служб делопроизводства и людей, принимающих управленческие решения. Можно сказать, что мы движемся от e-government к e-governance, от электронного правительства к электронному управлению.

Мы не отказываемся ни от какого опыта, но шаги, которые пришлось пройти всем странам, вполне понятны. Что нужно, чтобы государственные архивы (не содержащие государственной тайны) стали доступны гражданам? Нужно перевести документы из бумажного формата в электронный, создав те самые банки данных; где-то они уже есть, но далеко не везде.

Еще один аспект этой проблемы: на многих документах незаконно стоит гриф «для служебного пользования». Электронные архивы должны вестись с использованием современных стандартов: это XML для документов и среда UDDI, в таком случае они все стыкуются между собой.

Это решение уже принято и практически все участники рынка с ним согласны. Новые архивы создаются по этим стандартам, старые будем подгонять под них.

Далее — оптимизация бизнес-процессов. Гражданин должен иметь возможность задать вопрос в любой удобной для него форме. И здесь задача для программистов и разработчиков — сделать интерфейсы максимально простыми и понятными.

Очень важная позиция для e-government — создание единого государственного регистра населения. Это большая совместная работа Министерства внутренних дел, пограничников, таможенных и иммиграционных служб, Минсвязи. Здесь пока много нерешенных вопросов, связанных с защитой персональных данных и информации, которая циркулирует в сетях.

Если мы сумеем гарантировать, что эта информация не будет использоваться в каких-то иных сферах, кроме социальной, налоговой, и прочих, это будет прорывная технология. Но ни в одной стране мира эта задача пока не решена: в США только изучается вопрос, как отнесутся к этому американские граждане, в некоторых префектурах Японии по итогам опытной эксплуатации уже отказываются от использования этой технологии из-за недостаточной защищенности. У нас в регионах проводятся только пилотные проекты, но это — ключ к электронному правительству.

Мы собирались с представителями заинтересованных компаний, крупных игроков на рынке, имеющих региональные филиалы, и договорились с ними о том, какие подходы целесообразно применять. С тем, что это XML и UDDI, согласны и зарубежные, и российские игроки.

Вопрос хороший. Чтобы наладить такого рода контроль, мы сейчас реанимируем госкомиссию по информатизации (она не то чтобы умерла, но уснула) и при ней хотим возродить совет генеральных конструкторов региона. Через них мы сможем отслеживать те процессы, которые идут в этой сфере в регионах.

Это не означает, что появятся новые бюрократы и чиновники, это те же люди, которые и сейчас ведут эту работу, но мы хотим наделить их большими полномочиями по ретрансляции тех импульсов, которые идут из регионов в сторону Москвы и обратно.

В особом поощрении чиновники не нуждаются, они только проводники. У них есть инструкции, которые они обязаны четко выполнять.

Потребовалась серьезная работа по определению того, кто будет удостоверяющим центром. Мы подготовили совместный документ, в соответствии с которым, по-видимому, это будет все-таки Минсвязи, но, безусловно, не обойдемся и без ФАПСИ. Мы должны взять на себя только ту часть работы, где фигурирует буква G. Бизнес или граждане могут установить между собой любые отношения, сказав «я тебе верю», но если государство вступает в какие-то взаимоотношения с предприятием или гражданином или же в каких-то ситуациях требуются его гарантии, то требуется и центр, подтверждающий, что оно вступило в отношения именно с этим человеком.

В Министерстве связи издан приказ, в соответствии с которым разрабатываются новые учебные курсы, связанные с информационно-коммуникационными технологиями. Они максимально привязаны к деятельности министерства в целом и к тем процессам, которые происходят в мире и обществе.

Эти курсы рассчитаны на людей с разным уровнем образования, начиная со среднего специального и до постдипломного. По сути, это то же, что раньше называлось повышением квалификации.

Мы уже сегодня открыли несколько обучающих центров совместно с международными организациями и бизнесом, в том числе такой центр есть при МТУСИ, нашем профильном вузе.

Они будут предлагаться другим вузам, таким как МИРЭА, МГУ, МГТУ им. Н.Э. Баумана, Академия народного хозяйства, Академия государственной службы.

Мы не можем ждать, когда будут подготовлены новые специалисты с нуля, поэтому решили пойти на то, чтобы люди, непосредственно занятые в этом бизнесе, стали преподавателями. Например, сотрудники управления ФЦП «Электронная Россия» будут читать цикл лекций в МТУСИ, АНХ, РАГС. Хорошо, если бы лекции читали также специалисты Минэкономразвития, мы их будем просить об этом. Не так много в этой сфере специалистов, и тем более они ценны.

Надо сказать, что у студентов появился большой интерес к этой специализации, это выражается не только в высоком конкурсе. Есть выпускники, желающие пройти стажировку в министерстве, так как они понимают, что отработав два-три года, они «обрастут» связями и контактами, получат общее понимание ситуации и станут более ценными для бизнеса.

Безусловно, мы учли свои ошибки, особенно в написании технических заданий. Сейчас идет серьезный анализ, и мы корректируем, что мы хотим получить в конечном итоге. Компании, которые выиграли тендеры, с большим пониманием отнеслись к этому, они ведь тоже заинтересованы не в формальном выполнении работы, а в результате.

«Электронная Россия» — наше общее дело, в котором бизнес выступает заинтересованной стороной. Это что касается технологической части. Кроме того, нам бы очень хотелось, чтобы и юридически все было чисто и прозрачно. Это наша ключевая позиция. Министр дал поручение выверить юридическую сторону тендеров.

В 2003 году бюджет «Электронной России» составит 1,23 млрд. руб., и нам очень важно, чтобы мы не только проводили собственные мероприятия, но и хорошо понимали, что делают другие министерства и ведомства, и сопрягали свою работу с ними. Как минимум в 20 организациях у нас ведутся штатные проекты, я уже не говорю про регионы с мощными процессами информатизации. Тогда кумулятивный эффект от реализации программы становится наиболее ощутимым, хотя в управление вкладываются не очень большие деньги.

Я считаю, что проблема любого бизнеса, не только электронного, — это юридическая практика. Не случайно президент и его администрация уделяют такое внимание именно судебной реформе. Если мы сможем сделать бизнес понятным в этой части, мы сможем предъявлять претензии нормальным цивилизованным способом — через суд и добиваться ответственности. Мне кажется, что здесь общество должно измениться очень сильно. Иначе, даже если мы договоримся об электронных ключах, потом все равно придется приходить к конкретным людям с судебными исполнителями.

Я надеюсь, что в течение срока президентства Владимира Путина это должно решиться, но загадывать не буду, посмотрим.