Отечественной ИТ-отрасли визит президента США запомнится по прошедшему в его рамках «Российско-американскому круглому столу по ИТ». Организаторами выступали Министерство связи РФ, Министерство торговли США, Американская торговая палата, Фонд поддержки ИТ и Ассоциация разработчиков ПО «Руссофт».
Отечественной ИТ-отрасли визит президента США запомнится по прошедшему в его рамках «Российско-американскому круглому столу по информационным технологиям». С российской стороны участвовали министр по связи и информатизации РФ Леонид Рейман и его первый заместитель Андрей Коротков. С американской — министр торговли США Дональд Эванс, бывший посол США в России, а ныне вице-президент Boeing по глобальному бизнесу Томас Пикеринг.
Оптимистическая часть
Никак не скажешь, что ситуация преподносилась в розовом свете. Основной темой были офшорные разработки, выполняемые на заказ российскими компаниями и центрами разработок транснациональных корпораций.
И заказчики, и исполнители приводили положительные примеры сотрудничества, но и о трудностях не умалчивали, что даже заставило президента «Руссофта» Валентина Макарова начать свой рассказ о деятельности ассоциации словами: «Надеюсь, на этом пессимистическая часть закончилась. Начну оптимистическую». Начнем и мы.
Центры разработки представляли Boeing, Intel и Motorola. Пикеринг в качестве примера вклада российских программистов упомянул тот факт, что 1,5 млн. строк критически важного кода Международной космической станции поддерживается российскими специалистами, и передал слово вице-президенту Boeing Сергею Кравченко, который и был инициатором организации в компании российских центров разработки.
Слова бывшего посла о МКС Кравченко дополнил эффектной фразой: «Как основной интегратор проекта, Boeing не может допустить, чтобы разработчики критически важного кода уходили из ГК НПЦ им. Хруничева и НПО ?Энергия?. Поэтому мы создадим такие условия, чтобы десятки инженеров, участвовавших в проекте, продолжали работать в этих прекрасных российских космических фирмах — чего бы нам это ни стоило».
Естественно, прозвучали названия компаний Luxoft и Parallel Graphics. Первая выполнила для Boeing около 30 проектов, у второй, судя по словам Кравченко, все впереди. Технологии компании будут использоваться для предоставления пользователям Boeing доступа через Internet к трехмерным моделям; по трехмерным пособиям будут обучаться космонавты МКС.
Intel в последнее время активно привлекает прессу к освещению работы своего центра в Нижнем Новгороде. Глава московского отделения корпорации Стивен Чейз подтвердил, что численность центра увеличится до нескольких сот человек и что будут открыты новые центры. Питерский центр Motorola представлял его директор — Владимир Полутин. Центр зарабатывает деньги на заказах для Motorola и берет проекты других заказчиков на Западе, в основном в США. Центр продемонстрировал не только высокий уровень своих разработок, но и очень высокую финансовую эффективность.
«Мы очень ?выгодные? граждане, — сказал Полутин, — в этом году Motorola заплатила около 2 млн. долл. налогов».
Компания собирается инвестировать в развитие центра около 12 млн. долл. и довести его численность до 500 человек за два года. Наделавшая шуму сертификация центра на CMM пятого уровня — не конечная цель: следующим этапом будет соответствие новой модели качества, CMMI.
Еще одна часть программы в популярном жанре success story — выступления некоторых компаний, входящих в «Руссофт» и добившихся определенных достижений на мировом рынке. Президент компании SPIRIT Андрей Свириденко продолжил и здесь свою любимую тему. Не стоит ограничиваться амплуа центров разработки глобальных компаний или заказными разработками — российские программисты способны выходить на мировой рынок с собственными продуктами. Он привел свою компанию как пример того, как можно преуспеть и без больших венчурных капиталов, имея высокотехнологичные и наукоемкие разработки. Президент компании Auriga Алексей Сухарев говорил о потенциале не элитарного, а массового программирования.
«Россия могла бы конкурировать с Индией не завтра, в этом нет сомнений, а сегодня, наш людской потенциал даже в количественном отношении не меньше индийского», — настаивает Сухарев на своей точке зрения, которая выглядит парадоксально на фоне цифр о числе ИТ-специалистов, выпускаемых нашими и индийскими вузами. Имеет смысл сравнивать не число специалистов с дипломом вычислительных специальностей, а число тех, кто способен программировать на уровне не ниже среднеиндийского, но в эту категорию попадет огромная армия технических специалистов и научных сотрудников самого разного профиля. Эти слова должны быть приятны для чиновников обеих стран, так как людям, привыкшим считать доллары миллиардами, а рабочие места миллионами, отрасль, не доросшая до таких масштабов, просто не видна.
Немного обделив вниманием (безусловно, достойного его) профессора Андрея Терехова, генерального директора петербургской компании «ЛАНИТ-Терком», говорившего о роли фундаментальной науки и важности поддержки ее государством и корпорациями, остановимся на выступлении вице-президента компании A4Vision Артема Юхина. A4Vision разрабатывает программно-аппаратные продукты распознавания, которые могут быть применены для скрытого опознания террористов. Это типичный «стартап» с западным капиталом (в основном от итальянской группы Pirelli) и российскими разработчиками, молодыми и энергичными менеджерами. На мой взгляд, в такого рода компаниях реализуется важное конкурентное преимущество отечественных технарей (которое, впрочем, часто становится и недостатком): разносторонность и широта мышления. Собрать специалистов в программировании, оптике и других областях науки в компактной команде в России зачастую проще. (Один предприниматель, не присутствовавший на круглом столе, но собирающийся скоро удивить мир своим высокотехнологичным устройством, сказал, что вне России прибор такого класса разработать было невозможно: пришлось бы собирать интернациональную группу, на организацию слаженной работы которой ушло бы слишком много времени.)
Макаров, говоря о перспективах российских ИТ на мировом рынке, привел еще один, достаточно нестандартный аргумент: «Во время рецессии, компаниям приходится урезать бюджеты, работать в условиях нехватки финансирования, времени, под жестким давлением внешних обстоятельств. В России в таких условиях мы работаем уже 10 лет. Видимо, у нас самый богатый в мире опыт работы в стрессовых ситуациях. Сотрудничая с русскими, можно перенять этот опыт».
Конечно, есть еще центры Lucent, IBM, LG и других уважаемых компаний. Ни слова не было сказано о нашумевших разработках МЦСТ. Кроме «процессора-призрака» E2K, будоражившего умы не одних только наших сограждан, компании этой группы выполняют немало контрактных разработок. «Нужно, чтобы мнение о нас в мире изменилось. Переломить отношение к российским фирмам — государственная задача», — подчеркнул Борис Бабаян в одном из недавних выступлений. Одной из первых офшорных компаний, о которой восторженно писала американская пресса, была Argussoft. Не был представлен альянс компаний, занятых столь актуальной тематикой — безопасностью, как не было на круглом столе и президента Trustworks Александра Галицкого. Но в целом российские разработчики оказались представленными достаточно полно.
Климат есть, да инвестиций нет
Существуют две темы, которые интересуют даже тех, кто подчеркивает свою незаинтересованность в них: снижение налогов и получение инвестиций. Еще в начале круглого стола управляющий партнер Ernst & Young Ханс Йохим Хорн произнес фразу, которую затем склоняли на все лады выступавшие: «Не буду утверждать, что современная Россия — налоговый рай, но приближается к тому». Пожалуй, настоящая дискуссия (а не пение в унисон) развернулась по поводу инвестиций и их необходимости. Оптимистический зачин прозвучал из уст генерального директора компании «Морган Стэнли — Центральная и Восточная Европа» Алана Аптера: «Я не уверен, что это сразу заметно, но я готов показать, что инвестиционный климат в стране сейчас лучший за многие и многие годы».
Предпосылки таковы. Сильное федеральное правительство и значительная прозрачность его действий. Значительное сокращение утечки капитала из России и даже возвращение части вывезенных капиталов должны воодушевить западных инвесторов. То же об увеличении внутренних инвестиций. Растущая роль России в мировой энергетике. Вступление в ВТО. Значительный рост объемов торгов по российским акциям. Западный рынок ждет акции российских компаний, причем не только коммуникационных и нефтегазовых. Стоимость капитала, которая была серьезным препятствием для России, уменьшилась очень значительно, что дает возможность российским компаниям одалживать средства более эффективно.
Оптимист Аптер неприятных факторов тоже не скрывал: венчурный капитал как изнутри, так и снаружи невелик.
«Не скажу насчет налогового рая, — не удержался он, — но даже если б таковой и был, стимулировать инвестиции в новые предприятия не то же самое, что собирать налоги на доходы уже установившихся предприятий. Войти в бизнес малым предприятиям в России по-прежнему сложно».
Уровень компьютеризации населения и использования Internet очень низок. Затраты российских компаний на автоматизацию составляют 2-3% против 10-15% на развитых рынках. Российский рынок программного обеспечения Аптер оценил в 1 млрд. долл.
Алистер Стоби, представлявший Mint Capital, напомнил, что всех венчурных капиталистов, инвестирующих в Россию, можно было бы собрать в одноместном номере гостиницы: «Инвестиции венчурного рынка США — это около 500 млн. долл. каждую неделю. Я был бы очень удивлен, узнав, что в России тратится более 50 млн. долл. в год».
|
| Эстер Дайсон: «Российским компаниям нужны контракты, клиенты. Это не вопрос инвестиций в ИТ-сектор, это вопрос инвестиций в ИТ-проекты других отраслей — сталелитейной, нефтегазовой» |
Стоби обратил внимание собравшихся на то, что Parallel Graphics вынуждена продавать свое программное обеспечение Boeing, а не российским авиационным фирмам, которым оно точно так же нужно, потому что услуги дистанционного обучения на русском языке нужны не меньше, чем на английском. Если бы правительство стимулировало применение российскими компаниями российских технологий, Parallel Graphics продавала бы технологии КБ Сухого. Этому могло бы способствовать послабление налогов («даже в налоговом раю», — не удержался Стоби), поскольку финансовое участие возможно только в расчете на отдачу, а налоговые послабления могут стать формой такой отдачи. Но и одной государственной поддержки было бы мало.
«Организация индийских венчурных капиталистов Curry Club — одна из самых активных на рынке США. Пока российский капитал не будет стоять за российскими начинающими предпринимателями, ситуация не изменится» — таково мнение Стоби, с которым трудно не согласиться. Однако не согласились.
«Российским компаниям нужны контракты, клиенты, — заявила Эстер Дайсон. — Это не вопрос инвестиций в ИТ-сектор, это вопрос инвестиций в ИТ-проекты других отраслей — сталелитейной, нефтегазовой. Российский бизнес тоже должен понять важность ИТ. Если это произойдет, то в России будет большой рынок не только для инвесторов, но и для продавцов».
«Проблема не в венчурном капитале, — продолжила Эстер Дайсон. — Мне пришло письмо от уральского предпринимателя, которому нужно 50 тыс. долл. на открытие боулинг-клуба. Может, и неплохое вложение капитала, но ему нужен не венчурный капитал, а обыкновенный кредит в банке. Если коммерческие банки начнут выдавать кредиты и ИТ-компаниям, и тем, кто хочет истратить их на услуги ИТ-компаний, многие проблемы стартового капитала решатся».
Что касается российских компаний, то на отсутствие венчурного капитала не жаловался никто.
«Нам удалось найти бизнес-модели, позволяющие начинающим компаниям развиваться без венчурного капитала и даже без банковского кредита, финансируя проект только за счет платежей клиентов», — сказал, к примеру, Свириденко.
Пессимистическая часть
Строго говоря, пессимистов на этом оптимистическом мероприятии не было. Никто не сомневался вслух относительно будущего отрасли, расходились лишь в том, когда и при каких условиях возможен переход на качественно новый уровень. В центрах разработки прекрасно понимают, что это только начало, которое может началом так и остаться. Чейз напомнил, что в центрах Intel в Индии и Китае работают не сотни, а тысячи сотрудников. Полутин говорил о расширении в сослагательном наклонении, о причинах своих сомнений ничего неожиданного не сказав: «Прохождение программного обеспечения через ФАПСИ, ФАПРИД, Министерство обороны и таможню занимает минимум три месяца, но сейчас прошло уже девять месяцев, а мы не можем получить разрешение таможни на экспорт разработанных нами продуктов, что мешает расширению нашего центра. Другая проблема — ввоз некоммерческой аппаратуры, которая появится на рынке еще только через три-пять лет, но которая необходима для исследований и тестирования систем уже сейчас. Чтобы ее ввести, нужно получить разрешение в ГКРЧ, Госсвязьнадзоре, пройти сертификацию в Минбороны, ФАПСИ, Министерстве экономического развития и, конечно, таможенный контроль, что все вместе обычно занимает месяцев шесть. Это совершенно не соответствует темпам развития ИТ-индустрии. В результате проект передают в Индию или Китай».
Но есть ощущение, что не в таможенниках и комитетчиках дело. Масштабы инвестиций в компании и центры разработки подозрительно хорошо ложатся на картинки с долями пирога на мировом рынке. Intel тратит каждый год на разработки 3-4 млрд. долл., изрядная доля которых приходится на исследовательские центры вне США. На этом фоне 12 млн. на расширение центра в Нижнем Новгороде выглядят не так уж эффектно: это меньше чем полпроцента. Цифры Стоби — 50 млн. долл. венчурного капитала из приблизительно 20 млрд. долл. в год — это еще в два раза меньше. Но на фондовых рынках, скажем, соотношение того же порядка. По словам Реймана, Internet посещают и используют 12 млн. россиян. В абсолютных цифрах эти цифры в Индии и Китае больше на порядок, и разрыв обещает еще увеличиться. «Электронная Мексика», говорят, будет покруче «Электронной России».
Мал рынок — малы инвестиции. Это закон, из которого есть исключения, но они требуют экстраординарных усилий государства. В Ирландии презентацию нового принтера HP (кстати, в Национальной художественной галерее) приветствовал министр экономики. В Израиле правительство поддерживает прямых инвесторов и венчурные фонды, в которых принимает долевое участие, предлагая местным и иностранным частным инвесторам следовать своему примеру. Как результат на американских биржах котируются десятки израильских ИТ-компаний. Наши министры, слава Богу, никогда не будут посещать презентации принтеров, но чудес, даже экономических, не бывает.
«Развитие и активное использование ИТ в России имеет решающее значение для создания эффективной прозрачной системы государственного управления. В ускоренной информатизации властных структур России заинтересованы и правительство, и отечественные компании, работающие в области ИТ; в этом заинтересованы и США, и крупные американские корпорации, продвижение которых в России во многом зависит от открытости и прозрачности системы российской государственной власти», — заявил Рейман.
Ждем ускорения
Хорош ли данный момент для проникновения российских программ на американский рынок, оправляющийся от рецессии, — это еще вопрос. С одной стороны, действительно, Америка хочет экономить на разработках, с другой — новых проектов сейчас ничтожно мало. Урезаются бюджеты. Даже те из компаний, которые были созданы специально под офшорные проекты, разбавляют западные проекты российскими. Ситуация вокруг Индии тоже нам на руку (хотя в этом смысле пугливость американских менеджеров, кажется, преувеличивают). Но, похоже, формула «русские долго запрягают, да быстро едут» в данном случае вряд ли сработает. Волны конкурентов (это и Филиппины, и Вьетнам, не говоря уже о Китае, превратившемся за ничтожное время из потенциального конкурента Индии в реального) захлестнут все ниши, и «ехать» будет некуда.
Есть один косвенный признак, по которому можно судить об изменении отношения в США к российским разработчикам. Уже пару лет происходит исход офшорных компаний из подполья. Но отнюдь не все стремятся попасть в ассоциации (какие бы то ни было) и в прессу в данном контексте. Разговоры о том, что «мы и так работаем с нашими заказчиками, нам этого не нужно», не всегда до конца откровенны. Более смелые признают, что не хотят афишировать российское происхождение своих разработок. Но таких все меньше, что трудно приписать стремительно нарастающему патриотизму. Имидж российских разработчиков становится для некоторых заказчиков привлекательным, их акционеры и инвесторы начинают видеть в этом конкурентное преимущество.
Если этот процесс будет продолжаться, не исключено, что эффект проявится «задним числом»: компании начнут открывать публике то, что большие фрагменты их всемирно известных продуктов написаны в СНГ. Может быть, тогда и качество, о котором столько говорят, перейдет в количество.