Центр информационных технологий компании «Объедниненные Консультанты ФДП»
|
| Михаил Кириллов-Угрюмов: «Разработка ПО сама по себе для нас не так интересна. Интересен весь цикл от постановки задачи до разработки и внедрения системы целиком» |
Директора Центра информационных технологий компании «Объединенные Консультанты ФДП» в толпе менеджеров ИТ-компаний видно за версту. Михаил Кириллов-Угрюмов похож на пришельца из мира физиков-ядерщиков, какими мы их представляем по фильмам и которые еще сохранились в институтах и научных центрах. Да он и есть, то есть был, физик, притом потомственный, — фамилия эта в МИФИ известна каждому.
В свое время Кириллов-Угрюмов пришел в холдинг «Объединенные Консультанты ФДП» с группой разработчиков, образовавших Департамент инженерно-консультационных услуг в области разработки нефтяных месторождений и добычи нефти. У консалтинговой фирмы были важные клиенты из нефтегазового сектора, и ее руководство решило, что новая услуга может оказаться востребованной. Проработав лет двадцать на благо экспериментальной ядерной физики в лабораториях термоядерного синтеза ФИАН АН СССР, Курчатовского института и Принстона, Кириллов-Угрюмов оказался в Западной Сибири, в лукойловской столице Когалыме, а позже — в Новоаганске. Он тогда работал в составе группы ученых из бывших советских научных центров в одной из американских консультационных компаний.
«Фактически, все это инженерно-консультационное направление мы перенесли с собой в ФДП, — рассказывает он. — Но за короткий промежуток времени оно трансформировалось невероятно, практически до неузнаваемости».
Геологи и АСУшники
Инженерно-консультационный департамент ФДП — в буквальном смысле самый взрослый. В группе работают математики, есть доктора наук. Костяк — из единственного в Москве специализированного НИИ в отрасли. Они обсчитывают проекты разработки месторождений, моделируют гидродинамику пласта. Разработали уникальную методику повышения нефтеотдачи пластов, что сейчас очень актуально для России с ее старыми и изуродованными месторождениями. В качестве инструмента используются западные гидродинамические и геологические программы, но в основе лежит собственная математическая модель.
«Это был титанический труд», — рассказывает Кириллов-Угрюмов. Когда недавние ученые столкнулись с тем, что используемые в регламентных документах Минэнерго термины не формализованы, и трактовать их можно сколь угодно широко, то, потратив массу времени, сами подготовили стандарт, который теперь и предлагают для обсуждения. Прописали алгоритмы, связи регламентных показателей минэнерговской отчетности по разработке месторождений и только потом написали программу ОСА («Обобщенный стандарт автоматизации»), которая связывает расчеты западных гидродинамических систем с российскими регламентами. Теперь данные можно конвертировать, вводить и выводить показатели в формализованном виде.
«Мы открыли код, скрипты. Каждый пользователь может вносить в программу свои коррективы в соответствии со своим пониманием алгоритмов и взаимосвязей, — говорит Кириллов-Угрюмов. — Недавно докладывали на семинаре, устроенном Oxford Investport. Там мы предлагали нашу разработку бесплатно, с демоверсией и руководством. Двенадцать организаций заинтересовалось, и двум мы отдали программу в тестовую эксплуатацию. Сейчас собираем отзывы».
«Еще на прежнем месте работы мы делали OLAP-систему для ЛУКОЙЛа, которую намеревались затем развивать, чтобы и дальше работать с нефтяными компаниями, — продолжает он. — Но не все было так гладко, как хотелось. Нефтяные компании консервативны в выборе софта и не очень любят заказные системы, точнее — очень не любят. Они предпочитают западные и отечественные тиражные системы».
Инженерно-консультационный департамент дал импульс к рождению Департамента информационных технологий, который теперь превратился в Центр. До этого в ФДП такого подразделения, по сути, не существовало.
Прорываться оказалось тяжело до отчаяния; заказчики проектов всегда смотрят на имя. С ЛУКОЙЛом у группы были и остаются хорошие контакты, созданная ей система там работает, но сделана она была под маркой другой компании, хоть делали ее те же самые специалисты.
«Мы не могли ссылаться на разработки для ЛУКОЙЛа как на проекты нашей компании, а ФДП знали как консалтинговую фирму, — отмечает Кириллов-Угрюмов. — Как говорят американцы, компания купила дерево с птицами, сознавая, что птицы могут разлететься».
Но птицы не разлетелись.
Занятие для интеллектуалов
Центр информационных технологий по-прежнему разрабатывает OLAP-системы для нефтяников (в качестве их ядра в основном используется Oracle Express, иногда Microsoft OLAP). В них удается вложить знания из предметной области, накопленные за годы работы над проектами, например, методологию оперативного учета по добыче, разработке. Кириллов-Угрюмов считает средства аналитической обработки главным козырем Центра.
«Разработка программного обеспечения сама по себе для нас не так интересна, — утверждает он. — Интересен весь цикл от постановки задачи до разработки и внедрения системы целиком. OLAP — мощные аналитические системы, а мы стремимся к аналитике везде, где это возможно. Наш коллектив, я думаю, на 99% скреплен не зарплатами, а творческим интересом к тому, что мы делаем».
Сейчас при выполнении большинства проектов Центр не расширяет штат, обходясь своими специалистами или привлекая на период выполнения проекта консультантов по бюджетированию, управленческому отчету или бухгалтерии из других департаментов.
«Поначалу было непросто: язык предметной области у физиков, математиков, программистов, экономистов и управленцев совершенно разный. Зато теперь живем душа в душу: мы обучаемся их языку и пониманию того, что нам нужно, а они, в свою очередь, используют нашу методологию структурирования мира, для того чтобы им самим было проще разбираться в том, что они изучают», — говорит Кириллов-Угрюмов.
Интеллектуальная собственность и ИнтеллектУМ
Один из самых интересных плодов диверсификации ФДП — Департамент интеллектуальной собственности. Сейчас очень многие предприятия используют аудит интеллектуальной собственности для увеличения уставного капитала. В «нефтянке» немало компаний, где она составляет до трети уставного капитала. Соответствующее подразделение ФДП занимается выявлением объектов интеллектуальной собственности, ее инвентаризацией, классификацией, приведением в порядок, вплоть до подготовки заявок на изобретения, юридической защиты договоров на НИОКР, консультаций при составлении договоров, определяющих будущее обладание объектами интеллектуальной собственности.
Центр информационных технологий не оставил это направление без своего внимания. Система ИнтеллектУМ, по словам ее создателей, — нечто вроде корзины, в которую складывают объекты интеллектуальной собственности, с удобными функциями поиска, классификации, хранения, предупреждения о своевременности оплаты патентов. Сейчас она развивается по направлению к полной системе управления объектами интеллектуальной собственности, связанной с материальными активами предприятий, с планированием инвестиций в НИОКР, с вознаграждениями изобретателям.
«Проблема поиска прототипа изобретений в больших базах данных мировых изобретений до сих пор не решена, а за ее решение не стыдно было бы дать и Нобелевскую премию, — говорит Кириллов-Угрюмов. — Но у нас очень эффективная методология выявления объектов интеллектуальной собственности, и все известные механизмы поиска нашими экспертами используются».
«А кто, — спрашиваю я, — клиенты? Отраслевые НИИ, работающие в областях, где водятся деньги? Молокозаводу вряд ли надо охранять свою интеллектуальную собственность...»
«А вот и ошибаетесь, — отвечает он, — молоко — очень агрессивная среда. Одно время искали цемент для подземных хранилищ ядерных отходов и не могли найти. А он лежал под боком, это был цемент, которым покрывали полы на молочных фермах. И в оборонной промышленности это одна из важнейших проблем. У нас автомат Калашникова не защищен патентом, а сколько проблем возникает при разработке самолета, в котором тысячи узлов и каждый из них может представлять собой объект интеллектуальной собственности, права на которую можно продавать».
«Патриот» в фундаменте
«Патриот» — разработанный Центром информационных технологий инструментарий генерации программного кода, в какой-то степени родственный тому, что есть в Oracle Designer или Cache Studio компании InterSystems. Система предусматривает формирование объектно-ориентированного описания, близкого, но не совпадающего с UML, с последующей генерацией кода серверной части для различных СУБД и клиентской части для разных видов интерфейсов (пока клиентская часть генерируется средствами Delphi). Система изначально делалась для облегчения и ускорения собственной работы, поэтому «Патриотом» пользуются все: и программисты, и аналитики.
По словам создателей системы, было бы «наглостью» сравнивать ее с Cache, но с ErWin сравнивать уже можно: «ErWin не делает всего того, что делает ?Патриот?». За эталон удобства взяли именно Cache.
«Несмотря на горячее желание нашего руководства продвигать ?Патриот? я отношусь к этому с большой осторожностью, — говорит Кириллов-Угрюмов. — Конечно, мы не собираемся конкурировать с Rational Software; ясно, что по ряду критериев нам не выдержать сравнения и с другими западными системами. Но одно знаю точно: ?Патриот?, по крайней мере, собирает наших разработчиков вокруг себя как вокруг некой идеи».
Полгода назад «Патриот» существовал лишь как исследовательская разработка. Ее развивали, еще не имея возможности проверить в деле. Затем, когда появились проекты, стали обкатывать на реальных задачах, часто даже принося в жертву рентабельность проекта. Теперь все основные проекты разрабатываются и развертываются с применением «Патриота».
Сомнения, конечно, были. В какой-то момент думали уже, не приостановить ли разработку «Патриота» или выделить ее в отдельное направление, а в проектах пользоваться готовыми средствами. Сегодня специальная группа занимается исключительно развитием «Патриота», а остальные используют его средства в работе над проектами. Более того, лелеют мысль превратить его в своеобразный стандарт. «Патриот» передают клиенту, чтобы он мог, пройдя обучение, сам поддерживать и модернизировать свою корпоративную систему, что особенно актуально при плохой связи, большой разнице во времени и удаленности предприятия.
Славянофилы и западники
Не все в холдинге разделяют ориентацию на программы собственной разработки, нередко даже возникают дискуссии «славянофилов и западников». Скажем, «Аваль», аудиторская компания в составе ФДП, предлагает своим клиентам ComShare в качестве готового продукта. ИТ-департамент, между тем, разрабатывает небольшую систему бюджетирования «Патриот-бюджет» на базе Microsoft OLAP; в ближайшее время ее установят на одном из нижегородских заводов. Пофилософствовав вволю, стороны договорились о сотрудничестве, в том числе, и о продвижении ComShare на паритетных основах.
Заказчикам предлагают сравнить и выбрать, произнося при этом примерно следующее: «Мы в любом случае поставим вам бюджетирование, можем настроить и ComShare, и ?Патриот-бюджет?». Кириллов-Угрюмов считает, что многим клиентам нужны относительно дешевые средства, простые, не перегруженные функциональными возможностями. Так или иначе, ниша для собственных разработок компании достаточно велика.
Конвейер или творчество
|
| Михаил Кириллов-Угрюмов: «Поначалу было непросто: язык предметной области у физиков, математиков, программистов, экономистов и управленцев совершенно разный. Зато теперь живем душа в душу» |
Директор Центра информационных технологий компании «Объединенные Консультанты ФДП» Михаил Кириллов-Угрюмов делится с редактором Computerworld Россия Игорем Левшиным своими взглядами на некоторые из проблем отечественной отрасли программного обеспечения.
Вас часто можно увидеть на собраниях Russoft (новое название АРПО — Прим. ред.). Вы верите в будущее российского офшорного программирования?
Мы очень внимательно изучали возможность участия в офшорных разработках, но подходим к ним с осторожностью. Если Центр информационных технологий встанет на рельсы офшорного программирования, то, поскольку это большей частью конвейер, а не творчество, будет трудно сохранить коллектив, который в значительной мере держится на том, что людям интересно работать.
Сейчас не так сложно найти офшорные заказы — сложнее их выполнить. До Сибири я и моя научная группа тесно сотрудничали с Лабораторией физики плазмы в Принстоне, занимаясь нейтронной физикой. В США у меня осталось много связей, которые в научном мире высоко ценятся, поскольку мир этот довольно замкнут. К нему я отношусь очень бережно. Как-то я все-таки позвонил друзьям, и мне предложили в Кремниевой долине работу по низкоуровневому программированию для лазеров. Тогда мне казалось, что я смогу найти исполнителей в России за пять минут. Однако выяснилось, что это уже не так просто, возникла масса сложностей, и я просто побоялся потерять на этой затее свою репутацию.
Поэтому мы и присматриваемся к Russoft. Если уж браться за офшор, то заниматься честной и открытой коллаборацией. Если так будет работать Russoft, я с удовольствием передам свои контакты, и это может подействовать, поскольку на Западе все хотят иметь дело с конкретным человеком, который несет ответственность за тех, кого рекомендует. Из этого могло бы получиться плодотворное сотрудничество. В противном случае каждой компании придется выбрать себе определенную нишу.
А за какую нишу Вы взялись бы сами?
На мой взгляд, более интересно направление, по которому идем не мы вслед за индусами, а скажем, Израиль или Ирландия. Нужно продавать высокотехнологичные разработки, сложные обучающие программы, программы для фундаментальной науки. Там это очень востребовано, другое дело, что в этих областях знаний с деньгами непросто. Если уж заниматься разработкой программного обеспечения, то делать вещи крупные и трудно воспроизводимые, они в сто раз интереснее. И, возможно, рентабельнее, чем поточное и в значительной степени отупляющее производство небольших программных продуктов. Этот вопрос мы всерьез обсуждаем с Институтом теоретической и экспериментальной физики, с которым поддерживаем хорошие отношения.
Для меня как для физика было бы интересно работать с нашими крупнейшими научными центрами. Я считаю, что попытки переориентации того же Арзамаса-16, мощнейшего интеллектуального центра, которым гордилась бы любая страна мира, на прикладное офшорное программирование — огромная ошибка. И никто меня не убедит в том, что это делается ради спасения наших физиков. Иностранные заказчики далеки от альтруизма. Разработки офшорного программирования не войдут в анналы истории и не составят гордости нашего отечества. При этом я ни в коем случае не отношусь отрицательно к офшорному программированию вообще. Просто следует очень осторожно подходить к его обсуждению, скажем, с представителями Российской академии наук. Пока весь наш гонор, связанный с офшорным программированием основывается на том, что у нас хорошие специалисты. Но не в нынешние времена школа, которой мы гордимся, создавалась, и если эту школу сейчас развалить, к чему все идет, то и офшорное программирование рухнет мгновенно. Я вижу это по молодым специалистам. Они по-американски целенаправленно обучены, у них уже часто нет ни кругозора, ни этакой философской лености, отрешенности в оценке действительности. Соответственно, и творчества настоящего нет.
Что же делать?
В моем родном МИФИ происходит то же самое. Американская система образования, с которой я хорошо познакомился, работая в Принстоне, с удовольствием перенимала у нас и разные формы докторантуры, и дообучение специалистов на старших курсах. У нас же сейчас все это тихо погибает. Откуда возьмутся кадры для того же офшорного программирования? На сессиях в РАН надо говорить не о том, как развивать офшорное программирование, а о том, как развивать базу, из которой это самое офшорное программирование будет черпать кадры. Иначе пройдет несколько лет, и эйфория по поводу наших хороших специалистов рассеется как утренний туман. Лидеры ИТ-рынка это, надо сказать, понимают. Некоторые организуют уже сейчас как бы именные кафедры с именными же стипендиями, но отдельным компаниям делать это непросто. Наверное, за это могли бы взяться ассоциации.
Можно долго обсуждать западные модели, но в России всегда все начиналось с идеи. Нужна какая-то доктрина, обязательно. Пока этой доктрины нет, ничего не будет. Доктрина зарабатывания денег России, несмотря на ее страшную нынешнюю коммерциализацию, вряд ли подойдет, необходимо что-то глубинное. А вот доктрина, которая объединит в себе и какую-то научную или философскую идею с практической, пусть даже вполне меркантильной — такая доктрина, может, и будет работать. А все эти вялые призывы к тому, что надо построиться, сделать соответствующую статью в бюджете, думаю, так ни во что и не выльются. Академическим комиссиям, наверное, стоит об этом задуматься. Компании могут задумываться об ином — как выжить и заработать денег, но это уже не национальная программа.