Глава компании «Аурига» о перспективах развития офшорного программирования
|
| Алексей Сухарев : «Я не раз слышал, что офшорным программистам достается решение второстепенных задач. Это не обязательно так, хотя бы судя по нашему опыту» |
«Аурига» — по масштабам отечественной ИТ-индустрии компания немаленькая, но малоизвестная, что, впрочем, неудивительно, поскольку работает она на западном рынке. В последнее время, правда, большая открытость в общении с прессой и участие в различных мероприятиях и объединениях сделали ее более заметной в России. Президент «Ауриги», профессор Алексей Сухарев рассказал о своей компании редактору Computerworld Россия Игорю Левшину. Их беседа состоялась в ходе общеевропейской выставки-конференции по офшорному программированию (ITOO) в Амстердаме.
Пожалуйста, расскажите историю своей компании.
В начале нас было четверо, трое сотрудников МГУ и один — МЭИ. Трое из нас так и работают в «Ауриге». В 1990 году мы учредили компанию «Инфорт», но это имя присвоила одна организация, и мы предпочли сменить название на Центр программного обеспечения «Аурига». В 1993 году я зарегистрировал компанию Auriga в США. На офшорное программирование мы ориентировались с самого начала. Сейчас у нас 110 человек в Москве и 60 в Соединенных Штатах. Оборот в 2000 году составил около 6,2 млн. долл.
Я не раз слышал, что офшорным программистам достается решение второстепенных задач. Дескать, тестирование, перенос, сопровождение старых продуктов — вот их удел. Это не обязательно так, хотя бы судя по нашему опыту. Мы делаем все; на нас полный цикл — и полное сопровождение, и консалтинг, и разработка основных технологий.
Наш важнейший партнер, компания LynuxWorks, в проектах которой работает более 40 наших сотрудников, была компанией одного продукта. Lynx Real Time Systems, как она раньше называлась, выпускала LynxOS, довольно распространенную и неплохо продающуюся операционную систему реального времени; сейчас, например, Hewlett-Packard использует ее в своих принтерах. Мы делали для этой ОС инструментарий, Миша Милов внес в ядро столько изменений, что, я думаю, сейчас знает его лучше, чем те, кто остался в самой LynuxWorks. Два года назад в Lynx Real Time Systems решили, что стоять на одной ноге слишком неустойчиво, нужен другой продукт. До этого они пытались перекрыть своей LynxOS и рынок систем реального времени, и рынок встроенных систем. Однако для встроенных систем она немного громоздка, избыточна, там, где не нужно жесткое реальное время, можно обойтись чем-то попроще.
Они решили создать встроенную систему на базе Linux. Проработали архитектурные вопросы, сформулировали, что в ней должно быть, для каких процессоров, уточнили технические требования. Осталось только сделать. А вот на это ресурсов уже не хватило, и они обратились к нам: «Как вы могли бы помочь в разработке системы?» Мы ответили: «Только одним способом — сделать ее целиком». Так и произошло. Володя Хусаинов со своей командой сделал то, что сейчас называется BlueCat. В прошлом году журнал Electron d?Or назвал BlueCat лучшим продуктом для рынка встроенных систем. Разумеется, приз получила LynuxWorks, а «Аурига» даже не упоминалась. Спору нет, архитектура и спецификации действительно определялись заказчиком, но сама система была реализована нами.
Устраивает ли вас то, что ваша компания не упоминается как автор продукта?
В «Эксперте» написали, что стыдно не делать своих продуктов. Это ерунда. Сделать продукт — еще не все, нужно обеспечить поддержку, маркетинг, организовать продажи — на это нужны такие силы! Мы бы этого не смогли сделать никогда в жизни. Есть компании, такие, например, как Cambridge Technology Partners. У них есть и свои продукты, но они нужны, прежде всего, для консалтинга. Заказчик говорит им: надо бы укрепить безопасность системы. Они проводят обследование и делают вывод: сюда мы поставим свой продукт, сюда чужой, а здесь код придется дописать. И дописывают — у них более 2 тыс. программистов. Разве такая модель плоха? Нас попросили сделать продукт, и мы его сделали, но маркетингом и продажами заниматься не собираемся, поскольку мы не продуктовая, а консалтинговая компания.
Встроенные системы и системы реального времени — ваше основное направление деятельности?
Основное, но не единственное. Да и BlueCat, конечно, не единственная наша разработка для рынка встроенных систем. Например, у нас есть опыт переноса ОС на принтеры HP, на весьма специфическую архитектуру. В этом случае мы выступаем как субподрядчики, и мало кто знает, что работу выполняет «Аурига».
В целом более 60% наших проектов связаны с системным программированием. Например, мы разработали пакет программной «горячей» замены Hot Swap Kit для Windows. Мы делали такого рода пакет и для Motorola, да и вообще выполнили довольно широкий спектр разработок для этой компании. Но опять как субподрядчики, и опять вся инженерная часть делалась здесь. Конечно, хотелось бы напрямую работать с Motorola и Microsoft, но не для того, чтобы забрать себе все свои разработки. На это у нас не хватит сил.
Работаем мы и с операционными системами общего назначения. В свое время для SCO мы сделали один из ранних выпусков UnixWare; система целиком была собрана здесь, над этим работало шесть человек.
Есть и другие направления. Мы не гнушаемся сопровождением. Многие считают это работой второго сорта, но на самом деле она требует очень высокой квалификации. Мы сопровождаем основные продукты Accrue Software. У компании Pilot Software был продукт Commander Center Plus — огромный, довольно старый. Он позволяет собирать данные предприятия, анализировать их, давать срез для топ-менеджмента. Его поддерживала индийская компания. В прошлом году Pilot Software была куплена компанией Accrue. Скотт Ливермор, который работал раньше у одного нашего клиента, перешел в Pilot, стал отвечать за Commander Plus и хлебнул с индусами много горя. Проблема была в том, что для освоения этого большого и сложного продукта нужно несколько месяцев. В команде пять-шесть человек; специалист освоит продукт и уезжает работать в США. Ливермор предложил поработать с «Ауригой»: нет текучести и ребята квалифицированные. Так мы стали сопровождать Commander Plus, потом другие продукты. Фактически у Accrue осталась только телефонная поддержка, потому что наши говорят по-английски недостаточно хорошо, а то бы мы взяли на себя и ее.
У нас был целый ряд прикладных проектов. Компания Interleaf, которую купила BroadVision, разработала продукт Blade Runner. Его клиентская часть с поддержкой XML была сделана здесь, а из-за нее BroadVision фактически и купила Interleaf. Сейчас мы всерьез занимаемся продуктами для электронной коммерции. Мы будем всерьез отстраивать эту линию и хотим стать серьезными игроками на этом рынке.
Но пока системное программирование наиболее весомая часть вашего бизнеса, неужели вы надеялись найти заказчиков таких проектов на выставке ITOO?
Для нас конференция — еще одна возможность посмотреть, кто претендует на европейский рынок офшорного программирования, на индусов, на наших. Ну и второе — себя показать. Ну а на амстердамской выставке мы постарались представить не столько системные разработки, сколько приложения для электронного бизнеса и Internet-проекты. Таких заказчиков найти на выставке в принципе можно.
Что касается заказчиков, то на всех мы выходим почти одинаково. Хорошо работаем на одного, потом кто-то из руководства уходит в другую компанию и приглашает нас туда в качестве разработчиков. Так начались, например, работы с SCO. Та открыла отделение встроенных систем и взяла Марка Овергарда из Lynx к себе на позицию вице-президента. Ну а он взял нас.
Возможна ли такая кооперация: российская компания передает работу субподрядчику из числа соотечественников?
Мне кажется, что отношений такого уровня, чтобы передавать кому-то свои заказы, в России нет. Желание такое есть, и мы даже передали один маленький проект в Киев. Но оказалось, что логистика этого проекта настолько сложна, настолько увеличивает административные издержки, что это теряет смысл. На нас как на среднее звено ложится огромная нагрузка, общение с заказчиком, например. Можно передать только проект, который очень хорошо специфицирован. Мы ведем собственную картотеку российских команд. Естественно, в такие компании, как Luxoft, передавать что-то нет смысла. А вот передать команде, которая могла бы с тобой работать как постоянный субподрядчик, — идея хорошая, правда, осуществить ее нереально. Мы присматриваемся, иногда интервьюируем, приглашаем к себе.
Возможно взаимодействие другого рода. Например, на конференции в Бостоне, которую устраивал президент американо-российской торговой палаты Дэниел Сотинский, президент компании EPAm Аркадий Добкин очень интересно говорил о системе поддержки проекта собственной разработки. Она очень хорошо сделана с точки зрения прозрачности компании для заказчика. Он может посмотреть, кто как выглядит, кто чем в данный момент занят. Мы заинтересовались такой системой, и не исключено, что приобретем ее.
Что за совместный проект у вас с НИЦЭВТом?
Валерий Митрофанов, нынешний генеральный директор института, — мой близкий друг, мы с ним учились на мехмате. Он очень активный человек, поднимает НИЦЭВТ. У нас есть совместный проект технопарка, или, как это сейчас называют, офшорного инкубатора. Будет помещение на их территории, оборудование, инфраструктура, может быть, даже отдельное здание. В офшорное программирование ринулись очень многие, но на Западе боятся России: мафия, коррупция, непонятный язык, невозможно разобраться, надежен партнер или нет. А мы им говорим: под ваш проект мы соберем вместе с вами команду, потом можем ее «раскрутить» до компании, оформим юридическое лицо, наймем бухгалтера. Фактически то же самое — создание команд под заказчика — мы делаем и в рамках «Ауриги». У нас есть опыт создания команд, у НИЦЭВТа есть связи в правительстве (точнее в правительствах), поэтому я надеюсь на успех.
Встроенные системы — область достаточно специфическая, системных программистов не так уж много. Вдруг они закончатся?
Это проблема. Говорят, что в военных институтах остались огромные резервы для офшорного программирования — чепуха это. Если человек ушел из этой области даже на год-два, — он потерян. Даже те, кто не ушел, работает со старьем и после определенного возраста на современные технологии перейти уже не может, а те, кто что-то собой представлял, в середине 90-х делал уже что-то серьезное, живое. Таких мы стараемся заполучить.
«Зубров» иногда удается найти, но в основном системщиков мы растим сами, воспитываем. Конечно, лучше, когда приходят люди уже с каким-то опытом, но иногда берем прямо из института — из университета, физтеха, МАИ. Обычно они набирают уровень очень быстро, потому что в компании есть критическая масса специалистов, и если студент с головой, он обучается очень быстро.
Как вы относитесь к идее всероссийской ассоциации офшорных программистов?
Сейчас безусловный лидер — ассоциация «Форт-Росс», им есть что показать. Валентин Макаров — очень мыслящий и деловой человек. Их уже знают на Западе, во всяком случае, те, кто интересуется Россией. Но это региональная ассоциация. Нас пригласили стать учредителями ассоциации «Академсофт», которую курирует Владимир Фортов. Это государственная структура. Многие говорят по поводу участия государства: «Не надо помогать, только не мешайте!» Я с этим категорически не согласен. Олигархам, может быть, этот принцип и подходит, а как сражаться с Индией небольшим компаниям? Это означает ставить крест на возможностях России.
Надо вырабатывать точку зрения и отстаивать ее перед правительством — в этом и состоит главная задача ассоциации. Должен быть создан российский аналог индийской NASSCOM или немецкой BITKOM. Мы повторяем те ошибки, через которые прошли другие, плюс добавляем свои. В Германии было то же самое — два десятка ассоциаций, которые не могли между собой договориться. Но как только они поняли, что это мешает, они объединились в одну ассоциацию, которая формулирует и лоббирует интересы отрасли. Вот этими двумя задачами и должна заниматься ассоциация.
Нужен нормальный государственный орган на уровне министерства, как бы он официально ни назывался. В Индии это был департамент электроники, который недавно преобразовался в департамент информационных технологий. Но еще нужен человек, который бы все это возглавлял, что-то понимал в отрасли, профессионал, которому удалось бы пробить офшорные технологии на государственном уровне и вывести на международный. В Индии таким был Сишагири, организовавший при поддержке Раджива Ганди в 1982 году информационную систему Азиатских игр. Еще один человек, внесший колоссальную лепту, — Вишневат Протап Сигх, он в то время был министром финансов.
У нас же я пока не вижу ни такого органа, ни такого человека. Надо решить законодательные и другие государственные проблемы, потому что все делается очень медленно. Мы, конечно, не можем сразу изменить налоговое законодательство и другие важные государственные установления. Однако свое мнение мы обязаны высказать, и, поскольку мнение компетентное, к нему прислушаются.