Может ли беспрецедентный рост экономики США продолжаться и впредь?

Ничто не способно так развеять статистический туман, как холодный ветер перемен, поднимающийся вслед за экономическим спадом. Его дуновение, по-видимому, и предстоит испытать США.

Концепция новой экономики предполагает, само собой, стабильный рост производства и снижение уровня безработицы. Больше никаких резких поворотов, жестких мер или меняющихся процентных ставок. Показатели темпов роста и уровня безработицы за последние годы в США, безусловно, дают основание говорить о соответствии новой парадигме. В 1996-1999 годах темпы развития экономики составляли 4,4% в год, а уровень безработицы сократился примерно до 4%. Это был самый длительный период стабильного роста со времен Второй мировой войны.

Гринспен, вдохновленный появлением новых технологий и методик, был уверен, что производительность труда в США дорастет до нового уровня. И именно эта уверенность может в конечном итоге ввести американскую экономику в штопор. Низкие процентные ставки облегчают компаниям инвестиции в ИТ, что теоретически увеличивает производительность труда, а это в свою очередь позволяет говорить о формировании условий для новой экономики. Очень просто. А так ли это на самом деле?

Существует серьезная проблема, которая в конечном итоге может серьезно повредить репутации Гринспена как величайшего экономиста своего времени. Корнями она уходит в статистику.

Производительность труда сложно измерить точно, и очень трудно сказать, будет ли какое-то улучшение постоянным или временным. В зависимости от того, как рассчитывается производительность, можно прийти к самым разным выводам о темпах стабильного роста экономики. Европа либо развивается теми же темпами, что и США, либо отстает на десятилетие, а возможно, сложилась и некая промежуточная ситуация? Что же касается главного вопроса, то трудно представить что-либо более тесно связанное с новой экономикой. Вопрос этот сводится к тому, как оценивать скорость снижения цен на компьютеры.

В США при подготовке статистических отчетов для определения уровня снижения цен используется так называемый гедонистический индекс цен. В результате получается гораздо более резкая кривая падения, чем при использовании более простых методов. Но чем точнее учитывается снижение цен на компьютеры, тем большим представляется экономический рост.

Инвестиционный банк Credit Suisse First Boston опубликовал отчет, который показывает, насколько разными могут быть официальные данные о падении цен на персональные компьютеры. С 1992 по 1999 год, согласно официальной информации, цены на ПК в США упали на 80%, в Германии — на 50% и всего на 20% в Италии и Великобритании. Либо изначально существует столь значительный разброс цен на компьютеры в разных странах, либо эта ситуация объясняется иными факторами.

Трещины в фундаменте

Никто не говорит, что поразительные достижения Америки за последние несколько лет сводятся исключительно к причудам статистики. Но основа новой экономической доктрины — небывало быстрый рост производительности труда — может сохраняться не столь продолжительное время, как это представляется.

Если концепции новой экономики можно доверять, то рост производительности труда должен сохраниться, несмотря на экономический спад. (Представители Федерального резервного фонда заявили, что, по их оценкам, так и должно было быть, когда в начале января они неожиданно снизили процентные ставки). Но если рост за последний год или около того, воспринимавшийся как доказательство правильности оценок Фонда, начнет существенно замедляться, это будет означать появление трещин в фундаменте и поколеблет уверенность в основах концепции. Мы по-прежнему будем спорить о том, как лучше всего измерять производительность труда, но при этом и действовать с большей осторожностью, зная, что опираемся на сомнительные выводы.

Это будет означать, что экстраординарный рост производительности труда в Америке, скорее всего, не был результатом исключительных экономических достижений, а обусловлен массовыми дешевыми инвестициями в технологию. Чрезмерно большими инвестициями. И когда прибыль начнет сокращаться, а с нею вместе рассеется и уверенность, компании примутся урезать расходы, сокращать производство и увольнять сотрудников — экономика покатится в пропасть.

Потребуется немало времени на то, чтобы такая огромная страна, как США, выкарабкалась из подобной ситуации. Сокращение процентных ставок не спасет положение. Компании и так уже встревожены возможными последствиями, к которым могут привести их завышенная капитализация.

Перспективы для Европы, по всей видимости, не так мрачны. Фактически есть вероятность, что ее до сих пор неторопливые усилия, направленные на повторение американского чуда, в конце концов выльются в намного более устойчивый и стабильный вариант новой экономики.

Явную медлительность Европы в 90-х годах во многом можно объяснить реорганизацией, связанной с переходом на единую валюту. Очень жесткая финансовая и монетарная политика, направленная на выполнение добровольно взятых обязательств, серьезно затрудняла создание условий, способствующих устойчивому росту. (В то же время США оказались в благоприятной ситуации, которой способствовало значительное снижение процентных ставок.)

Вслед за введением единой валюты рост несколько усилился, но назвать его стремительным никак нельзя. Котировки новорожденного евро снижались не в последнюю очередь потому, что валютные рынки «купились» на американское чудо, которое никак не находило воплощения в Европе. Возможно, именно поэтому, Европейский центральный банк — новая организация, которой еще предстоит доказать свою состоятельность, не собирается, подобно Гринспену, безоговорочно верить в блестящие перспективы своего региона, учитывая растущую инфляцию и недостаточную убедительность статистических доказательств существования новой экономики.

Но в то же время правительства стран Европы предпринимают все более активные шаги. Многие из них поспешили пообещать снижение высокого уровня безработицы. В результате они попали в сложную ситуацию, сопровождавшуюся взаимными претензиями. Министр финансов Германии Оскар Лафонтейн нарушил неписаные правила, потребовав снизить процентные ставки, и в результате потерял работу. Президент Европейского центрального банка Вим Дюзенберг столкнулся с весьма агрессивной критикой. Но итог оказался одновременно созидательным и обнадеживающим — беспрецедентный политический контроль, направленный на достижение единой экономической цели.

15 руководителей стран — членов ЕС в марте 2000 года на подготовительном экономическом саммите в Лиссабоне определили цель — в течение следующих десяти лет преобразовать европейскую экономику в «самую высококонкурентную и динамичную экономику в мире, опирающуюся на объективную информацию». После этого совещания Европейская комиссия заявила, что «не прибегая к строгим формулировкам, политические цели, декларируемые главами государств и правительств в Лиссабоне, в основном соответствовали курсу Европы к новой экономике». И использование надежных навигационных инструментов очень важно для корректной прокладки этого курса.

Результаты начатой еще весной прошлого года работы по созданию совокупности структурных показателей и детальных отчетов о темпах развития опубликованы осенью.

Экономическое обоснование

Определено 27 показателей, большая часть которых создавалась с использованием существующих статистических методов, но впервые данные собирались по всей Европе. Эти показатели будут использованы в большом обзорном отчете, готовящемся в преддверии саммита в Стокгольме, намеченного на эту весну, для того, чтобы оценить позиции, которые удалось добиться разным странам.

В отличие от США, которые, будучи целостной страной, имеют определенные преимущества, Европейский союз состоит из 15 отдельных государств, возглавляемых правительствами с разными системами приоритетов и находящимися на разных этапах выборных циклов. Это значит, что экономический курс часто зависит от конкретных приоритетов, которые могут сильно различаться от государства к государству. Новые структурные показатели впервые позволят странам сравнивать формирование новой экономики у себя и у соседей и активизировать в случае необходимости свои усилия. Как отметили представители Европейской комиссии, «простые и объективные количественные показатели могут играть важную роль в выявлении проблем, определении темпов достижения поставленных целей, регулировании действий, определяющих политику, и привлечении внимания общественности к наиболее важным вопросам».

Новые критерии, принятые в Европе, были разработаны для описания четырех различных компонентов: занятости, инноваций, экономической реформы и социального согласия. Большая часть их достаточно очевидна, например, анализ кратковременных и долговременных тенденций изменения уровня безработицы в ЕС. Но не все. Члены ЕС будут, к примеру, предоставлять сравнимые данные о налогах для низкооплачиваемых работников — фактор, имеющий определяющее значение, когда работодатели принимают решение о том, нужно ли увеличивать штат сотрудников.

Со временем эти показатели должны предоставить лицам, принимающим политические решения, чрезвычайно полезный набор средств, которые помогут ускорить процесс реформ, предотвратить повторение тех же ошибок на ухабистом пути к новой экономике и серьезно поднять уровень экономического сотрудничества.

Окончательные выводы о состоянии европейской экономики будут сделаны центральными банками этих стран. Поскольку, в отличие от правительств, которые склонны действовать на авось, Eвропейскому центральному банку необходимо получить достоверное представление о ситуации и тенденциях ее развития, прежде, чем пойти на риск, связанный с инфляцией. В декабре Дюзенберг впервые отметил, что «неопределенность, связанная с оценками потенциального роста производства на среднюю перспективу в области действия евро, несколько снижается».

Грубый эмпирический метод

Когда правительства пытаются реструктурировать национальные рынки труда, компании кардинально пересматривают методы своей работы, а технологические достижения ускоряют все виды бизнес-процессов, показатели начинают расти по-разному.

Меняются не только цифры, взаимосвязь между цифрами и традиционными политическими действиями также меняется. В большинстве серьезных исследований делается вывод, что благодаря усилиям правительств — стран ЕС, направленным на перенос приоритетов в экономике на стимулирование производства и предложения товаров и услуг, плотный статистический туман начал подниматься.

Множество мелких изменений во всем спектре экономических взаимоотношений привносят «новое» в новую экономику. И статистикам крайне трудно измерить изменения, которые породили дебаты о том, насколько американская экономика трансформировалась за последнее десятилетие, и, более того, сможет ли Европа, пусть медленно и с трудом, пройти тот же путь.

«Эмпирические оценки роли информационных и коммуникационных технологий в экономике затруднены из-за серьезных статистических проблем», — говорится в отчете ЕС.

Множество структурных проблем, из-за которых страдает экономика Евросоюза, нельзя игнорировать. Но попытка увеличить «чувствительность» своей статистики должна обеспечить странам ЕС новый уровень точности и достоверности при принятии политических решений.

И это должно избавить Европу от возможной участи США — болезненного падения, за которым последует длительный период выздоровления.