Об особенностях бизнеса The Santa Cruz Operation редактор еженедельника Computerworld Россия беседует с региональным директором компании по Восточной Европе и Центральной Азии Грегом Богохвальски

Грег, давайте начнем разговор с ситуации на подотчетном вам рынке.

Я отвечаю за Восточную Европу и Центральную Азию. В Восточной Европе нам есть чем похвастаться, здесь наши продажи растут быстрее, чем в среднем в мире. Однако здесь есть и страны, например Чехия или Словакия, где из-за сложной политической или экономической ситуации наблюдается стагнация. Мы эффективно работаем сейчас в Польше, Румынии, неплохо развивается бизнес в Болгарии. В России в 1999 году мы добились лучших результатов, чем в 1998-м. Для нас это уже положительный показатель. Я думаю, 2000 год будет еще успешнее.

До сих пор наш бизнес здесь строился в основном на работе с немногими очень крупными клиентами. Однако стратегию SCO в России надо скорректировать; спектр клиентов должен быть шире. Конечно, чем покупатель крупнее, тем лучше, но, с другой стороны, зависеть от небольшого числа клиентов неуютно. Что касается партнеров, то в России у нас их пять, два из них — ЛАНИТ и Soft-Tronik — занимаются дистрибуцией, другие в большей степени ориентированы на проекты, это Olly в Санкт-Петербурге, «Терн» и DataX/FLORIN в Москве.

Как соотносится объем бизнеса в Восточной Европе и в России?

После кризиса Россия впервые утратила лидерство в Восточной Европе; сейчас она на втором месте. На первом — Польша, на третьем — Румыния, следом идет Венгрия. Очень сильные позиции у Хорватии.

Каковы особенности бизнеса в этой части Европы? Большая доля госсектора?

До сих пор 85% бизнеса приходилось на государственные или контролируемые правительством организации. Например, ЦБ России — не госпредприятие, но он под контролем государства. Вот и представьте себе, что происходит при кризисе. Так было в России, так было в Словакии три года назад. Вот недавно правительство Румынии подало в отставку. Выполнение всех контрактов, связанных с правительством, приостанавливается на три-четыре месяца. Задача экономики — стать политически независимой. В США каждые четыре года проходят выборы, в Англии — каждые пять, но бизнес не останавливается. А в Восточной Европе все останавливается. Экономика должна измениться, и чем скорее, тем лучше. И все-таки взгляните: в России — кризис, в Косово — война, все это разом, но дела идут. Это обнадеживает. Мне приходится заниматься 27 странами. Если даже в трех проходят выборы, остается еще 24, где выборов нет. Это не так плохо, но мне бы хотелось, чтобы на наиболее сильных рынках, таких как Россия, Польша, Чехия, было спокойнее.

А какие планы в России с технологической точки зрения?

В России мы связываем большие ожидания с нашими перспективными продуктами. Ваша страна обладает высокой технической культурой, очень много людей, знающих, что делать с технологиями. Так, здесь проявляют большой интерес к кластерным технологиям, которые мы последнее время активно продвигаем.

В 2000 году мы станем свидетелями внедрения в России нового продукта, который должен оказать большое влияние на рынок. Речь идет о Tarantella Enterprise II, позволяющем на любой платформе, где есть браузер, работать с произвольными приложениями для Windows, Unix и мэйнфреймов. Другого такого продукта на рынке нет, он один обладает подобной универсальностью, но есть решения, которые частично переняли его функциональные возможности. Его появление ускорит переход корпоративных пользователей к технологиям Internet и intranet, к чему сегодня стремятся все.

Расширяется ли ваш бизнес за счет новых отраслей?

В банковской сфере нам сопутствует успех. Но надо разнообразить сферы влияния, проникать в промышленность, чтобы не зависеть так сильно от ситуации на финансовом рынке.

Есть большая разница между Россией и другими странами. В России под промышленностью подразумевается нефтегазовая отрасль, электроэнергетика. В других странах, например в Чехии, промышленность — это переработка продуктов питания, в Хорватии, расположенной на побережье Адриатического моря, — туристический бизнес.

Итак, вы предлагаете системы высокой готовности, кластеры, и полагаете, что они будут пользоваться спросом в России. В каких сферах?

Ни вам, ни мне кластер дома, конечно, не нужен. Но в телекоммуникациях, на транспорте и опять же в банковской сфере высокая готовность крайне важна. Это три больших рынка, но существуют и другие применения. Скажем, в Словакии большие кластеры используются в паспортной системе; там поддерживаются большие базы данных, с которыми сверяются все операции с паспортами. Интересный пример использования кластеров есть в Польше, где они применяются телекомпаниями. Передачи идут непрерывно, особенно это касается спутникового телевидения, поэтому необходимы постоянно доступные базы данных. Кластеры очень нужны транспортным компаниям. Не стоит забывать и про энергетику. Я считаю, что перспективы применения кластерных технологий в России просто потрясающие. Многие компании оперируют во всех часовых поясах страны; им нужна постоянная готовность. Есть и другие поводы для оптимизма. Мы сотрудничаем с двумя ведущими производителями компьютеров — Compaq и Fujitsu Siemens. А вы знаете, как сильны позиции Compaq в России! То же можно сказать и о компании Fujitsu Siemens.

Вы, видимо, до сих пор имели в виду в основном системы SCO, которые управляют базами данных. Но что вы можете сказать, о решениях, выполняющих иные функции? Например, о серверах локальных сетей?

Сейчас основная сфера применения систем SCO — это все же базы данных. У нас традиционно сильны связи с разработчиками ПО, например Informix и Oracle. Встречаются очень большие базы данных на SCO, но наш рынок, скорее, от небольших до средних. Хорошо идут почтовые серверы. Иногда заказчики стремятся комбинировать функции. Не все могут позволить себе один сервер для баз данных, еще один — для коммуникаций. Можно встретить машину под UnixWare, на которой работает СУБД Oracle и которая одновременно служит коммуникационным сервером и сервером локальной сети. Unix по самой природе своей — многопользовательская и многозадачная система, поэтому она может делать все разом. А платформа Intel становится такой мощной, что все это запросто можно доверить одной машине.

Насколько важна поддержка служб каталогов Novell в Unixware?

Важна, но мир очень быстро меняется. Лет пять назад распределение ролей было таким — Windows в качестве настольной системы, файловый сервер на Novell и сервер приложений на Unix. Сейчас все по-другому, основной платформой для серверов файлов и печати стала NT. Мы не стремимся стать королями рынка серверов файлов и печати, поскольку Unix традиционно используется для приложений, которые называют критически важными. Существуют ситуации, где перезагрузка недопустима, а с NT это происходит сплошь и рядом — системы «падают», их приходится переустанавливать, нет эффективных средств диагностики. ОС Unix же настолько гибка, что даже если что-то не так, можно определить, в чем причина, и устранить ее в течение нескольких минут. Гарантированный доступ к данным очень важен. Там, где нужно в реальном времени получать информацию о клиентах, выставлять счета, вести бухгалтерский учет, даже там, где надо продавать пиццу.

Если вы готовите презентацию, сбой не так болезнен, иногда можно и подождать. Увы, многие принимают это как должное. На самом деле против этого нужно бороться! Совершенно недопустимо платить большие деньги за программы и по десять раз на дню лицезреть голубой экран. Даже раза в месяц слишком много! Но люди смиряются, говорят, да ладно, ничего. Некоторые наши клиенты не перезагружали свои компьютеры по три-четыре года.

Я могу заключить из ваших слов, что вы не считаете своим конкурентом NetWare и другие Unix-системы, главный соперник — NT. Так ли это?

В секторе недорогих систем в девяти случаях из десяти наш конкурент — Windows NT. В секторе, где используются большие системы, кластерные решения, мы конкурируем с Sun Microsystems. Очень большой сектор систем, рассчитанных на 50-150 пользователей, — вот наш идеальный рынок. В 2000 году Intel сделает очередной шаг вперед, а у нас будет готова операционная система Monterey и мы еще смелее вторгнемся во владения RISC-систем. Возможно, общий фронт конкурентной борьбы несколько сместится, поскольку NT все-таки станет надежнее.

Что вы скажете про рынок Internet-провайдеров и смежные рынки?

Мы не играем существенной роли на рынке решений для Internet-провайдеров. В этом секторе доминирует, пожалуй, Sun. Набирает силу Linux.

Мы возлагаем куда большие надежды на рынок ASP (application service providing — аренда приложений). Представьте себе, что компания не хочет иметь у себя бухгалтерское приложение, которое работает пять часов в месяц, не желает покупать пакет SAP за несколько миллионов. Пользователей устраивает, что приложение выполняется где-то еще, а общаются они с ним через Internet, для чего достаточно иметь у себя Windows-компьютер и браузер. Это и есть ASP.

В России становление рынка ASP только начинается, но и здесь банки уже говорят о предоставлении банковских услуг на дому — вот еще одна область, которая может оказаться весьма перспективной для нас.

По-вашему, модель ASP вполне пригодна для России?

Многие рассуждают так: сначала посмотрим, что происходит в Америке, потом технология придет в Европу, а там видно будет. Однако со стороны руководителей было бы мудро повнимательнее присмотреться к этой технологии и попробовать понять ее достоинства и границы применимости. Приложение, которое работает на больших машинах, вряд ли разумно переписывать на Java — на это уйдут следующие десять лет. Проще оставить это приложение там, где оно есть, и предоставить к нему доступ через браузер.

Народ в России очень недоверчив. Легко представить себе, что здесь думают об аренде приложений: «это мои данные, а если я их кому-то дам, меня ограбят или воспользуются как-то еще».

Я прожил в Польше 20 лет. Мне нетрудно сравнить, что думают поляки и что думают русские. В этом вопросе разница не так уж велика. Сейчас я живу в Австрии, где общество действительно консервативно. Здесь один из самых высоких в Европе уровней жизни, прекрасная природа. Казалось бы, живи да радуйся. Но менталитет в общем тот же. Поэтому, если в Европе технология идет, она придет и в Россию.

В России люди всегда хотят сами знать, что происходит, а не передоверять технические вопросы сторонней фирме. Если, к примеру, мы устанавливаем с кем-то партнерские отношения, предоставляем им операционную систему, то я практически уверен, что они изучат ее настолько досконально, насколько это возможно, ее многократно протестируют, и это не подозрительность, а желание понять, что именно они покупают и что продают. В США покупатели даже не видят продукт, они звонят по телефону, сообщают номер кредитки, и все — покупка состоялась.

Неужели между Америкой и Европой разница много больше, чем между Россией и Европой?

Безусловно, если говорить о менталитете. Конечно, есть разница между итальянским бизнесом и шведским, между южным и северным складом ума. С точки зрения ИТ Европа вовсе не так уж безнадежна. Именно от нас, европейцев, исходит множество интересных идей, просто многие из них реализованы в США благодаря инвестициям. Если какие-то решения будут иметь успех в Европе — во Франции, в Германии, они быстро придут и в Россию. На мой взгляд, гораздо больше пользы в европейском сотрудничестве, причем для обеих сторон. И для Европы и для России. Ну а американцы... Да, они хорошие инвесторы, у них очень развито венчурное предпринимательство.

Мы говорили о конкуренции с NT. Но теперь все заметнее новый конкурент — Linux.

Очень интересный конкурент. Это одновременно и друг и соперник. Соперник — потому что он привлекает внимание и прессы, и аналитиков с Уолл-стрит. Это приводит к изменению расстановки сил, но речь идет не о перетягивании одеяла между SCO и Linux, а о том, что отрасль начинает понемногу смещаться от Windows к Linux. Это хорошо для SCO по нескольким причинам. Одна из них в том, что люди знакомятся с Unix. Когда два года назад я разговаривал с потенциальными клиентами, они говорили: «Я разбираюсь в Windows и не знаю Unix, а Unix-администраторы обойдутся слишком дорого». Теперь есть сотни тысяч специалистов по Linux. Сколько времени надо специалисту по Linux, чтобы стать специалистом по SCO? День, не больше!

С Linux связана еще одна положительная тенденция. Создается все больше приложений для Linux, а они обладают прекрасной переносимостью. Перенос NT-приложения на платформу Unix — это кошмар, а перенос Linux-приложения на SCO Unix и, заметьте, наоборот — вообще не проблема. Так что в целом Linux оказывает весьма благотворное влияние. Мы считаем, что движение сторонников открытого кода очень благотворно; мы поддерживаем это движение, открываем тексты драйверов, утилит и т. д. Нам трудно официально поддерживать какой-либо конкретный вариант Linux, поскольку сейчас существует по крайней мере полтора десятка дистрибутивов. Мы вложили значительные средства в Linux. Например, поддерживаем кластерные решения для TurboLunix.

По моим наблюдениям, в России с SCO на Linux переходят чаще, чем с NT. (Есть примеры и обратного — перехода с Linux на SCO, но реже.)

Позволю себе не согласиться, хотя и не буду оспаривать ваше утверждение, что есть примеры такого перехода. Я много лет наблюдаю, как при разработке приложений начинают с продуктов класса Linux, но потом, когда возникает потребность в промышленном продукте, в кластерном решении или просто в эффективном использовании четырехпроцессорной системы, переходят к SCO. В некоторых версиях Linux такие возможности есть, в некоторых нет, а для всех систем SCO они просто обязательны.

Причина, по которой в России переходят на Linux, понятна. У вас много специалистов, и — уж простите — у многих из них по-прежнему полно свободного времени. В Европе сейчас не хватает полумиллиона ИТ-специалистов. Поэтому, если в Европе руководитель видит, что специалист в свое удовольствие компилирует и перекомпилирует систему, он говорит: «Хватит, вот тебе 1000 долл., иди в SCO, купи их систему и займись-ка разработкой полезных приложений». Эти времена придут и в Россию, здесь уже не хватает квалифицированных специалистов в некоторых областях. В конце концов, здесь приживется такой же подход, как и на Западе.