Что общего между Россией и Internet?

Финансовый пожар, вспыхнувший в Юго-Восточной Азии и прокатившийся по России, добирается и до развитых государств. На страницах мировой деловой прессы вовсю обсуждается возможность экономического спада уже и в развитых западных странах. В статье, опубликованной в одном из последних номеров европейского Business Week, высказывается идея о сходстве с точки зрения финансистов высокотехнологичных и развивающихся рынков. Оба сектора рискованны, оба сулят высокие доходы и без обоих, заключает автор, современный глобальный финансовый рынок сложно себе представить. Полный уход из России, Бразилии или Кореи также бессмыслен, как и полный отказ от покупки акций компаний, специализирующихся, например, на Internet. Статья в Business Week — один из немногих примеров оптимистичного взгляда на развивающиеся рынки со стороны западных обозревателей. Автор тем не менее обходит вниманием ряд важных моментов, которые, с моей точки зрения, имеют серьезные последствия для экономической политики нашей страны.

Развивающиеся страны отличаются от компаний. Экономика России или Южной Кореи не только существенно больше любой вообразимой компании, но и намного сложнее. Развивающиеся страны управляются исходя из радикально иных принципов, даже по сравнению с большими конгломератами. У правительств нет акционеров, правительства заботятся о жителях своих стран. Предоставление кредитов правительству только с большой натяжкой можно назвать инвестициями в экономику.

Любой инвестор осознает, что, давая деньги в долг, скажем, российскому правительству или покупая акции компании Yahoo!, он берет на себя достаточно большой риск.

Составляющие этих рисков, однако, отличаются радикально. В высокотехнологичной компании риски определяются вполне рыночными категориями: опытом и умением руководства, сильными и слабыми сторонами технологии, маркетингом, операциями и так далее. В случае экономики государства риски связаны еще и с возможностью отказа платить долги.

С рисками финансовых потерь в случае инвестиций можно бороться диверсификацией портфеля; с рисками, присущими экономикам государств, бороться нельзя. Скажем, есть соблазн объявить целью присутствия транснациональных корпораций в маленьких странах стремление к той самой диверсификации по географическому признаку и уходу от рисков. Впрочем, глобальный финансовый кризис показывает, что, во-первых, корпорации, видимо, преследуют иные цели, и, во-вторых, развивающиеся рынки тонут один за другим. Ни о каком страховании рисков и речи быть не может.

Однако довольно о глобальной экономике. Интересно рассмотреть позицию высокотехнологичных компаний в развивающейся стране. Если уж наши западные коллеги предсказывают временный спад активности на глобальном технологическом рынке, казалось бы, что говорить о России? На самом деле все несколько сложнее. История нашего компьютерного рынка последних лет интересна одним парадоксальным фактом. Рынок быстро рос, несмотря на столь же быстрый спад в экономике. Как это объяснить?

Экономика нуждалась и нуждается в структурной модернизации. Только путем таковой может быть достигнута конкурентоспособность российских компаний на внутреннем и внешнем рынках. Именно это стремление к модернизации и информатизации на разных уровнях привело к созданию столь сильного спроса на информационные технологии. Данный процесс далеко не закончен. В долговременной перспективе спрос на ИТ не может исчезнуть.

Наличие спроса, однако, — не единственная составляющая экономического роста в отдельно взятой отрасли. Спрос должен быть платежеспособным. Откуда брались деньги на все те замечательные и масштабные проекты, о которых мы говорили последние несколько лет? Это в некоторой степени загадка. Единственное разумное объяснение заключается в том, что привлеченные средства брались взаймы, причем под весьма небольшой процент. Наличие относительно дешевых денег в экономике — еще одна необходимая составляющая экономического роста. Можно долго рассуждать о том, какова была реальная процентная ставка (усредненная по компьютерному рынку) последние несколько лет. Ясно одно: к официальной, устанавливаемой Центральным банком, она не имела никакого отношения. Дешевые деньги оказывались в стране разными путями и зачастую их происхождение можно было проследить к пресловутым кредитам Мирового банка и Международного валютного фонда.

Тот факт, что реальная ставка кредита существенно отличалась от официальной, ускользал от руководителей МВФ. Их модели развития России не учитывали это обстоятельство. Результат мы знаем.

Не хотелось бы присоединятся к многочисленным критикам нынешнего руководства МВФ. Дело даже не в том, как мы относимся к результатам его деятельности (отрицательно). Дело в том, что сама идеология этой организации — финансовая поддержка зачастую коррумпированных правительств и уход от грязной работы по модернизации конкретных компаний и секторов экономики — кажется нам ошибочной. В том числе и потому, что реальной информации об экономических показателях развивающихся стран у МВФ как не было, так и нет. Тем не менее, размышления о перспективах получения страной новых кредитов полезны тем, кто пытается предсказать судьбу отечественного компьютерного рынка.

Вопрос, вернутся ли дешевые деньги в страну, как скоро и в какой форме, с нашей точки зрения является ключевым в нынешней ситуации. Другой столь же важный вопрос — сбор и предоставление реальной информации об экономической ситуации в стране кредиторам.

Компьютерный рынок России несколько лет наслаждался беспрецедентным ростом и относительной предсказуемостью. И то и другое потеряно на время. Хотелось бы надеяться, что не навсегда.