По оценкам экспертов, в России сейчас около миллиона ИТ-специалистов. Считается, что этого количества недостаточно для цифровизации отечественной экономики. Например, в Великобритании более 4% трудоспособного населения занято в сфере ИТ. И это притом, что Соединенное Королевство не входит в число ведущих экспортеров ИТ на мировой рынок. Просто для нормального функционирования британской экономики на этапе цифровой трансформации требуется примерно такое вот число айтишников.

В России же доля ИТ-специалистов на рынке труда составляет около 1% – слишком мало для качественного изменения собственной экономики, а тем более для декларируемого властями прорыва на международный рынок цифровых технологий.

Факторов, определяющих сложившееся положение, много. Например, провал в системе образования, то есть слабая мотивация школьников к изучению ИТ-дисциплин (ЕГЭ по информатике выпускники сдавать не хотят), и нехватка бюджетных мест в вузах... Однако проблема не только в малом количестве, но и в качестве подготовленных кадров – дипломированным айтишникам приходится еще несколько месяцев набираться практических навыков на месте своего трудоустройства. И это полбеды. Беда в том, что подавляющее большинство российских ИТ-специалистов сегодня – это функциональные исполнители: системные администраторы и программисты прикладных решений (в частности, на программировании «1С» специализируются порядка 300 тыс. человек). В экономике сформировался дефицит кадров иного уровня: не хватает профессионалов в управлении бизнесом, ментально готовых к цифровым преобразованиям и способных на это. Не хватает людей, генерирующих идеи по созданию новых бизнес-процессов и радикальному обновлению (на основе инноваций в ИТ) сложившихся. Потому что цифровая трансформация есть переход к новым бизнес-моделям, а такой переход нельзя осуществить на базе унаследованных деловых и производственных процессов.

Каким бы новатором ни был ИТ-директор, как бы ни старался он быть ближе к потребностям бизнеса, ему не удастся самостоятельно выстроить идеологию модернизированных бизнес-процессов. На это способны лишь профессионалы своего дела, которым в современных условиях необходимо обладать определенными компетенциями в ИТ.

Начальник пресловутого транспортного цеха сегодня должен отчетливо представлять, какие возможности для трансформации бизнеса несут в себе цифровые преобразования. Увы, в институтах транспорта этому не учат. Таких людей придется искать у себя в организации. И скорее собственный специалист по кадрам, уже впитавший цифровую культуру, приобретет дополнительные компетенции в области ИТ и предложит свое видение трансформации HR, чем ИТ-директор придумает для него новый бизнес-процесс.

. А значит, в каждом профильном подразделении на уровне принятия важных управленческих решений (там, где зарождаются новые бизнес-процессы) требуется пусть и неформальный, но архитектор.

ИТ-директор мог бы выступить в роли ментора и конструктивного критика инициатив с мест, так как ИТ-компетенций у креативных управленцев наверняка недостаточно, чтобы продумать весь сценарий развития и поддержки новых бизнес-процессов со стороны ИТ, предвидеть подводные камни на пути реализации инновационных идей.

 

Здесь встает много вопросов: как регламентировать взаимодействие с изобретателями бизнес-процессов; как сформировать бюджет проекта; как распределить полномочия и ответственность за конечный результат. Кроме того, архитекторы на местах должны действовать согласованно друг с другом и сообразно общей стратегии организации. Для этого нужен некий центр силы. Таким центром может стать особый человек в структуре управления – ведущий корпоративный архитектор. А может сложиться так, что его функции придется взять на себя самому ИТ-директору. Но без решения задач архитектурного плана цифровая трансформация едва ли возможна.

Алексей Есауленко