В России на конец 2015 года общее число устройств Интернета вещей, включая устройства, соединенные посредством сотовых, фиксированных, беспроводных локальных сетей и других технологий ближнего действия, составило более 16 млн шт. Что касается перспектив, то аналитики J’son & Partners прогнозируют один из двух вариантов развития событий – базовый или оптимистичный.

Согласно базовому сценарию, в ближайшие три года рынок будет демонстрировать устойчивый рост благодаря развитию массовых сервисов Интернета вещей, в первую очередь в таких областях, как «умный дом», транспорт, торговля, финансовые услуги и промышленность. Несмотря на проблемы в экономике, к 2018 году число подключенных устройств достигнет 32 млн. Однако из-за более высоких темпов роста мирового рынка доля России в общем количестве подключенных устройств в мире (сейчас составляющая 0,35%) к 2018 году снизится до 0,1%. При оптимистичном же прогнозе эта доля сможет достичь 1%.

 

Конечных пользователей будут стимулировать к использованию решений и сервисов Интернета вещей рыночные стимулы, поэтому для компаний наиболее интересны массовые сегменты:

• «умный дом», включая решения для создания интеллектуальных сервисов безопасности и оптимизации ресурсов домохозяйства;

• «умный транспорт», включая сервисы класса Fleet Management (система мониторинга автотранспорта) для индивидуальных перевозчиков, «умного страхования» и технического обслуживания по фактическому состоянию;

• торговля и финансовые услуги – решения для автоматической передачи и анализа данных с POS-терминалов и управление запасами домохозяйств как сервис;

• промышленность – перевод АСУТП на принципы Интернета вещей.

В рамках исследования был проведен и анализ технологических платформ Интернета вещей. Вопрос, какую платформу выбрать, становится для участников рынка все более актуальным, поскольку использование Интернета вещей для многих компаний переходит из теории в практическую плоскость. Так, по данным J’son & Partners Consulting, в мире на сегодняшний день насчитывается более 100 крупных поставщиков платформ и порядка 200-300 небольших, в том числе стартапов. Каждый из этих вендоров вполне правомочно называет себя поставщиком платформы Интернета вещей. Однако лишь единицы имеют универсальные платформы, предоставляющие сквозные, полностью законченные решения. Кроме того, следует учитывать не только тип платформы и ее функционал, но и масштабы операционной деятельности разработчика, развитие партнерской экосистемы, массовость внедрений и подтвержденную практикой масштабируемость, а также другие немаловажные факторы.

Согласно данным IDC, менее половины российских компаний начали использовать технологии IoT на практике – хотя бы на уровне экспериментов. При этом чаще всего речь идет о производственном секторе. В потребительский сегмент Интернет вещей проник гораздо слабее.

«Интернет вещей появится вследствие клиентоориентированности, которой сейчас в России катастрофически не хватает. В компаниях есть CIO, CDO... А где же Chief Customer Officer? О какой цифровой трансформации можно говорить, если не учтены даже простейшие, “аналоговые” потребности клиентов?» – такими вопросами в ходе конференции IDC IoT Summit задается Гарет Джонстон, независимый эксперт. В России, считает Джонстон, очень много сфер, где практически полностью отсутствует сервис, тогда как в Европе он уже реализован с помощью технологий Интернета вещей. Имеется огромный опыт, сделано уже очень много, и российским компаниям есть смысл хотя бы копировать практику, но этого почему-то не делают, а предпочитают самостоятельно изобретать велосипед.

«Русские – очень креативный народ, но эта креативность, к сожалению, редко применяется в бизнесе», – констатирует Джонстон. Разумеется, технологии – не главное, важнее – скрывающаяся за ними прибыль.

Дмитрий Шепелявый, заместитель генерального директора SAP СНГ, согласен, что основную пользу в развитии рынка Интернета вещей приносят системные интеграторы – «поставщики последней мили». Им нужны специалисты, способные создать законченные отраслевые решения, и консультанты, способные объяснить топ-менеджменту их пользу. В случае успеха эти же компании будут получать и основное «финансовое удовольствие» от работы.

Александр Ануфриенко, руководитель направления «Электроника. Новые способы хранения, обработки, передачи и отображения информации. IoT» фонда «Сколково», считает, что развиваться рынку Интернета вещей препятствуют главным образом низкая актуальность решений, их высокая стоимость и инерционное мышление потребителей. Колоссальна и разница в уровне развития: например, в США решениями для «умного дома» занимаются более 10 тыс. компаний, а в России – около 200.

«Интернет вещей – это одна из составляющих четвертой промышленной революции. А любая революция, как известно, ведет к радикальному переделу рынка: компания, которая не вписывается в новые тренды, исчезает», – уверен Борис Глазков, директор Центра стратегических инноваций «Ростелекома». Он видит большую проблему в мотивации чиновников, ведь огромная часть производств – государственная. Многие предприятия «сидят» на госзаказах, им не нужна никакая цифровая трансформация и не так уж важно быть способными, например, выпускать 102 ракеты вместо 100. Стимулом может стать лишь сокращение издержек из-за сложной экономической ситуации.

Для начала нужен хотя бы Интранет вещей, обеспечивающий взаимодействие в рамках одного предприятия. Он позволит решить многие традиционные проблемы, даст возможность интегрировать АСУТП, MES и ERP. После этого станет возможна интеграция со смежными предприятиями на уровне производственных систем, а затем – управление жизненным циклом продукции с помощью «цифровых двойников» каждого изделия.

По мнению Ольги Прокофьевой, члена совета директоров холдинга «Энергия», данные становятся основой бизнеса, а значит, правильно говорить не о промышленной, а о промышленно-информационной революции. Такая революция уже произошла, и вопрос в нашей скорости и желании использовать появившиеся технологии. По словам Прокофьевой, не следует уподобляться скептикам, критиковавшим когда-то братьев Райт и утверждавшим, что их детище никогда не взлетит.

«Если говорить про инфраструктуру университета, мы давно живем в Интернете вещей: у нас есть датчики на парковке и видеокамеры, а главным инструментом взаимодействия со студентами и преподавателями являются их смартфоны», – говорит Владимир Соловьев, директор по ИТ Финансового университета при Правительстве РФ. По его словам, пока нельзя точно сказать, как Интернет вещей может изменить потребительскую отрасль: это ружье до сих пор висит на стене и когда «выстрелит» – неясно. Есть проблема, типичная для многих сегментов ИТ: компании пытаются продавать технологию, а не результат, который нужен заказчику. Чтобы бизнес Интернета вещей заработал, поставщикам надо переосмыслить свои подходы и начать думать по-другому.