Рентгенография здравоохранения

О текущем этапе проекта создания единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения рассказал Роман Сафронов, заместитель руководителя департамента информационных технологий и связи Минздрава РФ

Консерватизм медицинских работников считается одним из главных факторов, сдерживающих проникновение информационных технологий в здравоохранение. Об этом говорит опыт создания национальных информационных систем здравоохранения Великобритании, США и других стран. Можно было ожидать, что российские врачи тоже окажут немалое сопротивление внедрению ИТ. Но, по словам представителей Минздрава, этого не случилось. В течение лета сотрудники министерства объехали 33 региона, проверяя ход информатизации отрасли. О результатах этой инспекции и текущем этапе проекта по созданию единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения (ЕГИСЗ) рассказал Роман Сафронов, заместитель руководителя департамента информационных технологий и связи Минздрава РФ.

«Самое важное, что  в медицинских организациях почувствовали огромный интерес  к информационным технологиям», Роман Сафронов, заместитель руководителя департамента информационных технологий и связи Минздрава РФ

Каковы основные итоги инспекции, проведенной в регионах?

Главное — мы прошли точку невозврата, и даже проблемы с финансированием уже не так сильно влияют на ход проекта. Врачи осознали ценность информационных технологий, поняли, какую выгоду они дают сейчас и могут дать в будущем. ИТ стали частью повседневной деятельности врача на всей территории страны, включая самые отдаленные ее части — Дальний Восток, побережье Северного Ледовитого океана.

Что вы считаете самым важным итогом прошедшего года?

Самое важное достижение — это то, что в медицинских организациях почувствовали огромный интерес к информационным технологиям. Если раньше мы беспокоились из-за непонимания, сопротивления, саботажа медперсонала, то сейчас в большинстве регионов уже не просто используют компьютер, а экспериментируют с имеющимися ИТ-инструментами, совершенствуют их. Врачи очень позитивно и конструктивно относятся к информатизации, их не надо подталкивать, их нужно поддерживать.

В больницах появились массивы достоверных данных, которые сотрудники начали анализировать и, самое главное, по ним корректировать свою деятельность. Это удивительно приятная неожиданность: мы думали, что до этого этапа дойдем только через пару лет.

Те регионы, которые мы посетили, запустили информационные системы с разным функционалом — электронную регистратуру, лабораторную систему, электронную медицинскую карту (ЭМК). А большинство врачей уже спрашивают: когда мы откажемся от бумажного документооборота? Конечно, сейчас им тяжело вести совместно бумажный и электронный документооборот, но это трудности переходного периода.

Врачи завалены бумажной работой. Московские власти недавно отменили 27 форм устаревшей медицинской документации и объявили о намерении создать совместно с Минздравом рабочую группу, которая проведет ревизию форм федерального уровня и подготовит перечень документов, рекомендуемых к отмене. Готовы ли вы к такой работе?

В целом мы положительно к этому относимся, однако степень готовности к ведению электронного учета очень разная даже внутри одного учреждения: в ФАПе все — на бумаге, в больнице — в электронном виде. Пациент приходит из поликлиники, где у него есть ЭМК, в тубдиспансер, а там ее еще нет. В Москве проще с инфраструктурой и каналами, в регионах все сложнее — там много обособленных под­разделений, которые еще не имеют возможности вести электронную отчетность. Поэтому встает вопрос о модели смешанного учета: отчасти бумажного, отчасти электронного. Этот механизм сегодня самый проблемный. Отменить бумажную отчетность нетрудно, вопрос в том, как собрать данные, если ИТ пока есть только в головных организациях.

В данном случае речь идет не о переходе на электронный документооборот, а об отмене именно устаревших форм. Думаю, ни одного врача не расстроит уменьшение числа заполняемых отчетов. А нужна ли на федеральном уровне информация из этих старых документов?

На федеральном уровне мы собираем формы, утвержденные приказом Роcстата, а собственно форм Минздрава, которые заполняет медработник, не так много — порядка 50. Например, журналы учета наркотических или дорогостоящих лекарственных средств — потребуется очень тщательно просчитать последствия их отмены.

Принципиальная позиция министерства — «за» отмену лишних бумаг, но нужно понять, как это сделать, проработать модель и логистику с учетом всех заинтересованных сторон, а не только медицинских работников. Например, пациенты привыкли, что врач выписывает им больничный, и им непонятно, как быть с электронным листом нетрудоспособности. Все это нужно анализировать, но пока этого никто не делал.

В ЕГИСЗ врачей интересует в первую очередь электронная медкарта. Что сделано за последнее время по этому направлению?

Мы подготовили документ, который содержит состав сведений электронной медицинской карты. В его основу было включено максимальное число сведений, де-факто используемых в информационных системах мед­учреждений. К работе над документом мы привлекли Росздравнадзор, Федеральное медико-биологическое агентство, всех главных внештатных специалистов по медицинским направлениям, в большинстве своем это руководители крупных федеральных медицинских центров, признанные гуру. Они дали свои предложения, причем очень конструктивные. И мы согласовали перечень полей в ЭМК в интересах всех направлений медицины, охраны здоровья и профилактики. Этот документ находится на утверждении министра. Техническая его реализация может быть любая, но это база всеобъемлющая, что-то добавить в нее сложно.

Это перечень для интегрированной электронной медкарты (ИЭМК) или ЭМК лечебных учреждений?

Они должны быть единого формата. Поднимать наверх нужно все данные, потому что информация о пациенте очень важна врачам, в том числе для профилактики заболеваний. Больших серверных мощностей это не потребует. Сейчас врачи анализируют информацию о пациенте только из его бумажной карты. Но федеральные медучреждения, Москва и некоторые другие субъекты федерации используют системы, которые анализируют состояние здоровья групп населения, популяции. Это позволяет более эффективно использовать и планировать ресурсы. Все время увеличивать финансирование при пропорциональном росте затрат не имеет смысла.

Какие сведения нужны Минздраву из ИЭМК?

Из учреждений и регионов, уже отгружающих нам информацию, мы получили богатый материал для анализа. Когда в министерство приходят за деньгами, предоставляют обоснование. Но если мы получаем объективную информацию о ситуации из систем ИЭМК и административно-хозяйственной деятельности, видим первичные данные, а не то, что регионы хотят, чтобы мы видели, то, сопоставив эту информацию с их запросами, можем cделать выводы. Между нами и медучреждениями много информационных посредников: территориальные фонды ОМС, медицинские информационно-аналитические центры, региональные минздравы и органы управления здравоохранением. И когда нужно посмотреть, что творится в конкретном учреждении, сегодня не обойтись без персонифицированных и детализированных сведений.

К примеру, нам представляют статистику по заболеваемости, а мы видим: у большой части пациентов диагнозы не соответствуют процедуре лечения. Значит, либо диагноз поставлен неверно, либо лечение назначено неправильно. По каждому случаю мы не сможем разобраться, но когда на большом массиве данных заметная доля диагнозов не совпадает со стандартом лечения — это сигнал о проблеме и повод задать вопрос региональным руководителям, провести проверку Росздравнадзора. Обратная ситуация при проверке жалоб граждан: когда «все ходы записаны», можно оценить, имелись ли реальные нарушения или человека просто обидели. Были случаи, когда жалобы писали поставщики, проигравшие конкурс.

Нам необходимо получать данные из системы. Сейчас приходится посылать в регионы большое число запросов, так как информация собирается из множества форм и зачастую цифры в них не сходятся — например, из-за того, что отчеты делали разные люди. А ведь за этими цифрами стоят либо деньги, либо люди. Жизнь показывает, что для эффективного управления нам нужны первичные данные по всему объему оказываемой медпомощи. Формальных отчетов недостаточно.

Более 800 показателей формируются на основе всего двух десятков сведений персонифицированного учета.

Приведите, пожалуйста, примеры управленческих решений на основе данных федеральной электронной регистратуры (ФЭР).

Разбирали случай, почему 100 мужчин были записаны на прием к гинекологу. Оказалось, чтобы сохранить статистику после сбоя, данные в систему загрузили задним числом, причем некорректно. И нарушение cразу всплыло. Другой случай: на один день к врачу записано 200 человек по 4 минуты на каждого. Тоже подгоняли статистику, фактически всех пациентов обслужили, но показатели конкретного дня были искажены.

В Тюменской области проанализировали поводы для обращения в контакт-центр, где идет запись к врачу. Выяснилось, что 30% звонков связано с консультацией, получением информации, а не с собственно записью на прием. Тогда основные потоки пациентов развели с помощью голосового меню по разным операторам, в результате тем, кому нужно было записаться к врачу, стало легче дозвониться. Кроме того, на входе в поликлинику посадили фельдшера, который спрашивал посетителей, по какому поводу они пришли, и подсказывал, в какой кабинет им обращаться. Таким образом, экстренные пациенты с температурой или болью отправлялись к дежурному врачу. Обзванивали записавшихся на прием за две недели, чтобы выяснить, придет ли пациент, и при необходимости переносили время визита. Таким образом освобождалось 4% записей. Очередь стала управляемой.

Еще один пример, уже не с ФЭР. Информационная система в одном из регионов фиксирует звонки в службу скорой помощи. И мы видим, что ночью с

1 до 4 часов каждый пятый звонок пропадает, то есть человеку не отвечают. Стали разбираться и выяснили, что операторы... просто уходили пить чай. Этих звонков было немного, но 20% — большая цифра. После соответствующих управляющих воздействий этот показатель через месяц снизился до 2%.

Как идет внедрение системы ИЭМК, сколько карт в нее загружено?

Мы эксплуатируем федеральный сервис ИЭМК и подключаем к нему субъекты РФ, но у них большая проблема с каналами доступа и их безопасностью. Сейчас мы предоставили им узлы подключения в областных центрах. В системе порядка 36–40 млн электронных медкарт, с октября планируем загрузить еще 6 млн.

Какая информация есть в ИЭМК?

Идентификационные данные, так как карты заводили на основании единого регистра застрахованных, и сведения об оказании медпомощи, но они есть не во всех картах. Часть медицинской информации загружалась из региональных МИС, часть — из нозологических регистров (высокотехнологичной помощи, диспансеризации детей-сирот, 7 нозологий). ИЭМК с медицинскими данными за неполный год — порядка 4 млн.

По статистике, за год медучреждения посещает 25–30% прикрепленного населения. Соответственно, таких записей должно быть около 10 млн в год.

Есть ли регионы, где на каждого новорожденного уже заводят электронную медкарту?

Нет, это сложная задача, и пока во всех роддомах в пределах одного региона еще не успели обеспечить техническую возможность для повсеместного ведения ЭМК. Роддом — чаще всего обособленное подразделение, где ведется персонифицированный учет мед­услуг, но не ЭМК.

Какие ближайшие задачи по внедрению ЭМК?

Помимо упомянутого перечня сведений, мы разработали в помощь регионам методические рекомендации по внедрению ЭМК, использовав наработки членов Экспертного совета и главных внештатных специалистов, в том числе опубликованные ими на интернет-ресурсах.

Приоритеты с точки зрения заведения ЭМК — это новорожденные и пациенты, проходящие диспансеризацию. Но мы не питаем иллюзий, надеясь, что до нового года все регионы заведут на них ЭМК, есть опасения профанации. Полноценная база медкарт накопится только за несколько лет. Мы даем инструмент, который нужно оптимизировать, отслеживать эффективность, корректировать. И регионы это делают.

На какой стадии находится разработка унифицированного ПО для диспетчеризации санитарного автотранспорта?

Сейчас готов прототип решения, мы передали его на тестирование главным внештатным специалистам для сбора замечаний. Система визуально отображает передвижение машин скорой помощи на карте, показывает, какие бригады свободны, чем оснащены. Врач скорой с планшета может открыть ЭМК и передать данные о пациенте в больницу, медучреждение видит, кого везут, кто стоит в очереди на госпитализацию — соответственно, может отказать в госпитализации или перепланировать потоки пациентов. Другого такого продукта для автоматизации организаций, оказывающих экстренную и неотложную помощь, станций скорой помощи и службы медицины катастроф, где все функции собраны вместе, на рынке нет. Кроме того, в нем реализован новый порядок оказания скорой медицинской помощи, который вступает в силу с 1 января 2014 года. Мы приобрели цифровые карты на всю Россию, каких нет даже в Росреестре. Они были важной составляющей цены этого решения. Продукт модульный и унифицированный, в частности он стыкуется с «Системой 112».

Сейчас исполнитель, «Ростелеком», его «дотачивает», проводит обследование регионов, где будет испытывать систему, и в октябре начнется ее пилотирование. Затем мы можем отдать регионам всю платформу или недостающие им модули — по потребности.

Как обстоит дело с использованием cервиса «Взаимодействие лекарственных средств»?

Основная проблема здесь организационно-технологическая: наконец дошло дело до унификации словарей-справочников. Мы предоставили ИТ-специалистам и производителям медицинских информационных систем выгрузку из федерального единого регистра лекарственных средств. И те, кто занимается лекарственным обеспечением, сейчас выверяют номенклатуру препаратов, которая используется у них в МИС. Иначе они не смогут направлять правильные запросы в федеральный сервис.

Сейчас к этому сервису мы хотим добавить мобильное приложение — сканер штрихкодов, чтобы сделать сервис доступным для пациентов. Таких решений на рынке много, мы проведем аукцион на передачу исключительных прав и сможем передавать приложение регионам. Сфотографировав упаковку лекарства, пациент получит выдержку из инструкции с противопоказаниями и побочными действиями. Это просто, недорого и эффективно. Конечно, смартфонов сегодня у бабушек нет, но все быстро дешевеет — и завтра они у них будут. Интегрированный с сервисом «Взаимодействие лекарственных средств», такой сканер повысит его ценность в несколько раз. Возможно, это поможет бороться и с фальсифицированными препаратами.

Как продвигается работа над личным кабинетом пациента?

Мы сотрудничаем с Минкомсвязи, так как для создания личного кабинета требуется доработка портала госуслуг. Мы передали коллегам техническое задание, надеюсь, к концу года результат будет. Исполнитель по этому проекту, компания УСП «Компьюлинк», собрала в свою обойму весь цвет медицинской информатики, всех, кто выдвигал интересные идеи, кто занимает активную позицию.

Минздрав объявил конкурс на создание нового ведомственного сайта. Какие задачи планируется решить с его помощью?

Сейчас, чтобы найти документ на сайте, требуется десять кликов. Нам нужен принципиально новый веб-дизайн, чтобы информация находилась на четырех уровнях. И пациенты считают, что он нужен.

Кроме того, в числе рекомендаций, разработанных экспертами ООН и «Открытого правительства», есть требование обеспечить гражданину возможность обратиться к каждому чиновнику и проконтролировать результат своего обращения. В своем личном кабинете на нашем сайте, как и на сайте президента РФ и сайтах других гос­органов (с подсистемой личного кабинета, интегрированной с ЕСИА), гражданин должен видеть, к кому перенаправлено его обращение и статус подготовки ответа. Для этого потребуется не только интеграция с нашей системой документооборота, но и сквозная идентификация с Единой системой идентификации и аутентификации электронного правительства.

Общественность требует также сервисы и ресурсы для коммуникации, форумы для общественных обсуждений и экспертных советов.

Прошло девять месяцев с момента создания Экспертного совета по ИТ при Минздраве. Как складывается взаимодействие с ним? Оправдала ли себя эта форма работы?

Такая форма должна быть. Нам нужна помощь экспертов для подготовки трех приказов: по персонифицированному учету, по порядку ведения МИС и по порядку ведения документооборота, включая электронный. Все предложения самих экспертов мы включили в план рабочих групп без исключений и корректировок. Большинство экспертов, с моей точки зрения, оказались не готовы к такой свободе. Документов, которые можно вынести на общественное обсуждение, пока не подготовлено.